Крестовоздвиженка акварелью

Был скучный летний день, так как все летние дни в городе необыкновенно скучны и неторопливы от отсутствия срочных дел. Утром мы собрались в нашей школе искусств, дождались учителя и поехали на пленер. Для учеников художественного отделения рисование на природе всегда было необходимой летней практикой вроде прополки цветников в общеобразовательной школе.

Куда мы отправимся в этот раз, мне и моим одноклассникам известно было смутно, мы куда-то шли, потом ехали, опять шли пешком... Через трамвайную линию, тротуарчиком, обошли какую-то столовую, вышли на задний двор этого пункта общественного питания... Ребята остановились, так как поняли, что именно здесь им придется раскладывать свои стульчики и достать палитры: по соседству с огромными баками, заваленными пищевыми отходами, стояла съежившаяся, невразумительного цвета часовенка. Как ее сюда занесло? - подумалось тогда. Расположились, занялись этюдами. Рисуешь и вглядываешься в неказистые очертания "натуры": шатер, закомарчики, окна... битые стекла, истертые, грязные стены и... дверь приоткрыта! При первой возможности отлучаюсь от своей работы - непреодолимо тянет к себе щель между дверью и косяком. Чуть раскрыть дверь пошире и попадешь внутрь.
Темно, но и в темноте видно, что прогнивший пол покрыт бесконечным мусором и вообще все крайне неприлично. Осмотрелась и нашла металлический каркас винтовой лестницы, ведущей куда-то наверх. Проверив конструкцию на прочность, медленно поднимаюсь вдоль стен, стараюсь не задевать их и каждый миг замираю от дрожания металлических прутьев под ногами. Внизу слышны голоса ребят. Значит, и им стало любопытно, что у часовенки внутри.
Забралась куда хотела, только сложно сказать, что здесь было. Не очень высоко, если смотреть из окна. Но необыкновенно. Сводчатые окна, вековые шершавые стены...(Как мне случилось позже узнать, в современном ее виде часовня была построена по проекту Н. И Коковихина в 1885 г.) Несколько мгновений тогда словно выпали из общего течения времени, словно впитались в кирпичную кладку и так и остались где-то под штукатуркой...
Внизу разговаривали наши ребята, кто-то вслед за мной лез по лестничному каркасу под своды высокого шатра. Надо было спускаться...
Мы взялись за карандаши, а учитель наш между делом в пару фраз уложил всю судьбу заброшенной святыньки. Оказалось, звать ее "Крестик", отчасти потому, что в плане она представляет собой крест, отчасти же и от того, что построена она была на месте обретения некоего креста. Местная молва гласила, что еще при Емельяне Пугачеве местные иерархи, побоявшись разгула крестьянского движения, решили спрятать драгоценную церковную утварь в лесу. Среди оберегаемых таким образом ценностей был и серебряный с золотом крест. Закопать-то закопали, а как время прошло - найти не смогли. Лишь сорок лет спустя совершилось обретение чтимого креста, а на месте его явления построили часовню, освященную во имя Воздвижения Честного Креста Господня. Но долго ходили еще легенды о сокровищах в этих местах, хоть и леса уж никакого нет, а есть улица Коммунаров, дома-дома, да асфальтированные тротуары... Папа мой говорил как-то, что и сейчас местные мальчишки ищут крест, вроде игры это у них. И он в детстве так играл.
Как теперь странно вспоминать об этом, разглядывая школьный этюд, выполненый акварелью, и редко-редко заходя в маленькую Крестовоздвиженку. Побывав со времени своего закрытия в руках нескольких хозяев (одно время, по словам нашего учителя, здесь располагалась художественная мастерская), древняя часовенка стала храмом. И теперь, во время службы то и дело останавливая взгляд на росписи свода, где в чудном
мерцании звезд замерли тихие архангелы, часто думаю, что есть в человеческой душе какая-то струнка, которая живо откликается на всякое дыхание старины, тем паче на веяние благодати. Как человек естественно тянется к своим корням, к своему историческому прошлому, так душа льнет к свету веры и вся устремляется к Богу. Не по тому ли, что в ушедших веках начала человечества, не от того ли, что в Боге истоки жизни человеческой души?
Ирина Трифонова. Октябрь, 2002