|
Элла родилась 20 октября 1864 года.
Она была второй дочерью великого герцога Гессен-Дармштадтского
ЛюдвигаIV и принцессы Алисы, внучкой английской королевы
Виктории. Ее младшая сестра Алиса позднее стала российской
императрицей Александрой Федоровной.
С детских лет девочка была религиозно настроена, участвовала в
делах благотворительности вместе со своей матерью. Большую роль
в духовной жизни семьи играл образ святой Елизаветы Тюрингенской,
в честь которой была названа Элла: эта святая, родоначальница
герцогов Гессенских, прославилась делами милосердия.
Элла считалась одной из лучших красавиц среди европейских
принцесс, обладала очень приятным голосом, хорошо пела,
рисовала, составляла с большим вкусом букеты цветов. В 1884 году
она вышла замуж за великого князя Сергея Александровича, брата
российского императора АлександраIII. После замужества жила с
супругом в его подмосковном имении Ильинское, где по ее
настоянию была устроена больница, а также периодически проходили
ярмарки в пользу крестьян.
Элла в совершенстве овладела русским языком, говорила на нем
почти без акцента. Еще исповедуя протестантизм – веру своих
родителей, она посещала православные богослужения. В 1888 году
вместе со своим мужем Элла совершила паломническую поездку в
Иерусалим, после чего вскоре написала своему отцу: «Я все время
думала, читала и молилась Богу — указать мне правильный путь. И
пришла к заключению, что только в православии я могу найти
настоящую и сильную веру, которую человек должен иметь, чтобы
быть хорошим христианином».
13 апреля 1891 года, в Лазареву субботу, над молодой княгиней
был совершен чин принятия в Православную Церковь. С именем
Елизавета Феодоровна. В том же году ее супруг был назначен
генерал-губернатором Москвы.
В 1892 году княгиня Елизавета организовала благотворительное
общество, чтобы «призревать законных младенцев беднейших
матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский
воспитательный дом, под видом незаконных». Со временем
“Елисаветинские” комитеты были образованы при всех московских
церковных приходах и во всех уездных городах Московской
губернии. Кроме того, Елизавета Федоровна возглавила Дамский
комитет Красного Креста, а позднее она была назначена
председательницей Московского управления Красного Креста.
С началом русско-японской войны княгиня Елизавета организовала
Особый комитет помощи воинам, при котором в Большом Кремлевском
дворце был создан склад пожертвований в пользу солдат: там
заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки, формировали
походные церкви.
В феврале 1905 года произошло страшное событие, изменившее всю
жизнь Елизаветы Федоровны. Ее супруг, князь Сергей
Александрович, погиб от взрыва бомбы революционера-террориста
Ивана Каляева. По свидетельству очевидцев преступления, княгиня,
прибывшая к месту взрыва, в ужасе застыла на месте... А затем
молча, без крика и истерики, стоя на коленях в снегу, начала
собирать и класть на носилки части тела своего мужа… Трагедию
переносила с достоинством. Греческая королева Ольга
Константиновна, двоюродная сестра убитого Сергея Александровича,
писала о ней: «Это чудная, святая женщина. Она, видно, достойна
тяжелого креста, поднимающего ее все выше и выше!». На третий
день после происшедшего великая княгиня посетила в тюрьме убийцу
своего супруга: она простила “раба Божьего Ивана” и оставила ему
образок и Евангелие, после чего подала прошение императору
НиколаюII о помиловании террориста, но оно не было
удовлетворено.
С этого момента Елизавета Федоровна решила посвятить свою жизнь
Господу – через служение людям. Она продала свои драгоценности
(отдав в казну ту их часть, которая принадлежала династии
Романовых) и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке
усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где расположилась
основанная ею в 1909 году Марфо-Мариинская обитель.
При создании обители были использованы как русский, так и
европейский опыт. Так, сестры, жившие в обители, приносили обеты
целомудрия, нестяжания и послушания. Однако, в отличие от
монахинь, по истечении определенного срока могли уйти из
обители, создать семью и быть свободными от данных прежде
обетов. Они получали в обители серьезную психологическую,
духовную и медицинскую подготовку (лекции по медицине им читали
лучшие врачи Москвы).
По плану Елизаветы Федоровны, обитель должна была оказывать
духовно-просветительскую и медицинскую помощь нуждающимся,
которым часто не просто давали еду и одежду, но и помогали в
трудоустройстве, а также устраивали в больницы. Нередко сестры
уговаривали родителей, которые не могли дать детям нормальное
воспитание (нищие, пьяницы и т. д.), отдать детей в приют, где
им давали образование, хороший уход и профессию.
В обители были созданы больница, отличная амбулатория, аптека,
где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная
столовая и множество других учреждений. В Покровском храме
обители проходили просветительские лекции и беседы, заседания
Палестинского общества, Географического общества, духовные
чтения и другие мероприятия.
Поселившись в обители, Елизавета Федоровна вела подвижническую
жизнь: ночами ухаживала за тяжелобольными или читала Псалтирь
над умершими, а днем трудилась наряду со своими сестрами. Обходя
беднейшие городские кварталы, часто посещала Хитров рынок —
самое криминогенное место тогдашней Москвы, вызволяя оттуда
малолетних детей. Там ее очень уважали за достоинство, с которым
она держалась, и полное отсутствие превозношения над обитателями
трущоб.
Во время первой мировой войны княгиня Елизавета активно
заботилась о помощи Русской армии, в том числе раненым солдатам.
Тогда же она старалась помочь военнопленным, которыми были
переполнены госпитали, - в результате чего была обвинена в
пособничестве немцам.
Отречение императора Николая II от престола явилось большим
ударом для нее. Душа ее была потрясена, она не могла говорить
без слез. Елизавета Федоровна видела, в какую пропасть летела
Россия, и горько плакала о русском народе. В ее письмах того
времени есть следующие слова: «Я испытываю такую глубокую
жалость к России… Разве это теперь не больной ребенок, которого
мы любим в сто раз больше, чем когда он здоров? Хотелось бы
понести его страдания, помочь ему…»
После прихода к власти большевиков отказалась покинуть Россию и
уехать на свою этническую родину, хотя такую возможность имела.
Великую княгиню арестовали на третий день после Святой Пасхи
1918 года. Елизавета Федоровна была выслана из Москвы в Пермь, а
затем в город Алапаевск, куда она вместе с сестрами Мариинской
обители – Варварой Яковлевой и Екатериной Янышевой - прибыли 20
мая. И где сразу все трое были заключены под стражу. Позднее
ряды узников пополнили князья Сергей Михайлович, Иоанн
Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович,
молодой (21 года) князь Владимир Павлович Палей и управляющий
делами князя Сергея Михайловича – Федор Семенович Ремез. С ними
были также несколько слуг.
Великая княгиня не теряла присутствия духа и в заточении; в
письмах наставляла оставшихся сестер Марфо-Мариинской обители,
завещая им хранить любовь к Богу и ближним.
Среди жителей города было много сочувствующих узникам из царской
династии; люди хотели им хоть чем-то помочь, однако власть
пресекала эти намерения.
В июне арестованные были подвержены строжайшему тюремному
режиму. Алапаевские большевики проявили последний отблеск
человечности, не убив преданных слуг заключенных, как это
сделали их сообщники в Перми и Екатеринбурге, но отпустили их на
свободу. Предложили уехать и инокине Варваре, однако та
предпочла разделить свою участь с Елизаветой Федоровной.
В полдень 17 июля к узникам явился чекист Старцев с группой
большевиков, отобрал у заключенных их последнее имущество и
объявил им, что сегодня их всех повезут в другое место.
Поздней ночью арестованных усадили в повозки. Из города отвозили
не всех сразу: сначала женщин, а затем мужчин (причем князья
были переодеты в простую гражданскую одежду). И только за
городом повозки объединились.
Около часа ночи, уже 18 июля, повозки остановились в
восемнадцати километрах от Алапаевска, - на дороге, ведущей в
деревню Синячиха. Узников заставили сойти с них и повели по
лесной тропе… Затем остановили возле заброшенной и
полузатопленной рудной шахты и принялись жестоко избивать
прикладами винтовок. А когда князь Сергей Михайлович попытался
оказать палачам сопротивление, ему выстрелили в затылок.
О том, что случилось дальше, в свое время поведал один из
участников тех событий, большевик Василий Рябов:
- Сначала мы подвели княгиню Елизавету к шахте (по свидетельству
другого очевидца, она при этом сказала: “Господи, прости им: не
знают, что делают…”) и сбросили ее туда. В течение некоторого
времени слышали, как она барахталась в воде. После чего мы
столкнули туда инокиню Варвару. Услышали всплеск воды и затем
голоса двух женщин. Затем мы сбросили туда и всех мужчин… И
опять через несколько минут – голоса. Почти всех узников. Мы
поняли, что большинство из них не утонули… Тогда я бросил туда
гранату. После ее взрыва все было тихо… Мы решили немного
подождать, чтобы удостовериться, что все приговоренные мертвы… И
вдруг – едва слышный стон… Я бросил туда вторую гранату. И что
же вы думаете – через некоторое время из-под земли раздалось
пение: «Спаси, Господи, люди Твоя…» Я был в ужасе… Гранат у нас
больше не было; однако невозможно было оставить дело
незаконченным. Тогда мы решили завалить шахту горящим хворостом…
Но сквозь густой дым еще долгое время продолжалось их пение…»
Дальше Рябов рассказал, что несколько человек из их группы
остались у шахты, а другие вернулись под утро в Алапаевск и,
затрезвонив в соборные колокола, созвали народ и сообщили ему,
что князей “похитили какие-то неизвестные лица”. Но нашлись
свидетели, видевшие, как арестованных увозили ночью в повозках в
сторону Синячихи. И тогда многие люди поняли, что произошло на
самом деле. Иные попытались пройти к заброшенной шахте. Однако
большевики этому воспрепятствовали…
Когда город заняли части адмирала Колчака, некий крестьянин
рассказал следователю, что в один из тех дней, случайно
оказавшись неподалеку от шахты, он услышал доносившиеся из ее
глубины слабые голоса, певшие Херувимскую песнь…
Когда тела всех казненных были извлечены из шахты, оказалось,
что голова князя Иоанна была перевязана тканью от апостольника
Елизаветы Федоровны. Сама с тяжелейшими переломами и ушибами,
женщина даже в таких невыносимых условиях пыталась оказать
помощь раненому...
Летом 1919 года восемь гробов с останками алапаевских мучеников
были перевезены в Читу в женский Покровский монастырь. А когда
тела Елизаветы Федоровны и Варвары стали облачать в монашеские
одеяния, выяснилось, что тело великой княгини не было тронуто
тлением.
В 1920 году при отступлении Белой армии останки казненных были
перевезены в Пекин и помещены в храме преподобного Серафима
Саровского.
По желанию сестры княгини Елизаветы, английской принцессы
Виктории, гробы с телами Елизаветы Федоровны и инокини Варвары
были отправлены в Иерусалим, где в январе 1921 года они были
захоронены в храме святой Марии Магдалины у подножия Елеонской
горы. Примечателен тот факт, что еще в 1888 году княгиня
Елизавета Федоровна, присутствовавшая со своим супругом на
освящении именно этого храма, произнесла слова, оказавшиеся
пророческими:
- Как бы я хотела быть похороненной здесь!..
В ноябре 1981 года Русской Зарубежной Православной Церковью, а в
апреле 1992 года Архиерейским Собором Русской Православной
Церкви Московского Патриархата великая княгиня Елизавета и
инокиня Варвара были причислены к лику святых новомучеников
Российских. В 2004 – 2005 годах их мощи находились в России,
странах СНГ и Балтии, где им поклонились более десяти миллионов
человек. По словам Патриарха Алексия II, “длинные очереди
верующих к мощам новомучениц – еще один символ покаяния русского
народа за грехи лихолетья, возвращения России на исконный
исторический путь…”
В заключение хотелось бы привести строки из письма Елизаветы
Федоровны своему племяннику Дмитрию:
«Счастье состоит не в том, чтобы жить во дворце и быть богатым –
всего этого можно лишиться. Настоящее счастье то, которое ни
люди, ни события не могут похитить. Ты его найдешь в жизни души
и отдании себя. Постарайся сделать счастливыми тех, кто рядом с
тобой, и ты сам будешь счастлив…»
Владимир Кузин P.S. Это
стихотворение поэта Сергея Бехтеева было найдено в записной
книжке дочери государя Николая II – Ольги после расстрела
царской семьи в Екатеринбурге. Его знала наизусть и Елизавета
Федоровна. И не исключено, что перед своей смертью она тоже
повторяла про себя эти строки, полные истинно христианского
смысла. Вот они:
Пошли нам,
Господи, терпенье
В годину буйных, мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать,
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья,
Христос Спаситель, помоги.
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый смертный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов...
|
