Благословенно ЦарствоСтановление Монархии на земле РусскойЗаконы ль русские, обычай, власть ли Бога
|
| Отдавая дань новейшим историческим теориям, гипотезам и изысканиям
(утверждающим, например, что апостол Андрей никогда не бывал в пределах
русских, что у первого российского монарха Рюрика вообще не было никаких
братьев Трувора и Синеуса, а их упоминание связано лишь с неточным
переводом летописцев; что после смерги князя Олега, пред Игоревым
княжением, правил Русью некий «Олег второй», что царь Иван Грозный и его
ближайшие идеологи нарочно придумали мифическую родословную связь
русских государей с Августом Кесарем и т. п.), намеренно следовал я все
же авторитетным старорусским источникам. Уверен, что государь Иван Грозный, митрополиты Киприан, Макарий, патриарх Иов, святитель Димитрий Ростовский и многие другие имели перед собой гораздо большее количество древнейших и достовернейших источников, нежели нынешние искатели исторической истины... В Степенной книге, составленной в XIV веке митрополитом Киприаном (а окончательно завершенной в XVI веке митрополитом Макарием) на основании переработок еще более древнего летописного материала говорится о том, что св. апостол Андрей Первозванный «прообразоваше божественным крестом в рустей земли священное чиноначалие; жезлом же преобрази в Руси самодержавное царское скифетроправление». То есть Самим Богом было предуготовано в будущем воздвижение в России истинного христианского царя, о чем и засвидетельствовал апостол. С этим же согласуются древние предания, согласно которым еще великий князь Владимир Мономах, умирая, завещал никого не венчать на царство до тех пор, пока Сам Бог не воздвигнет в русском царстве царя, а Иван Грозный, приняв царский титул, молил Бога за утверждение в русской державе царского «скипетра Православия». Утверждение царства на Руси воспринято было русским народом как величайшая милость Божия, дарованная за правоверие и верность Христу. Родоначальниками же русского государственного древа, согласно достоверным древнейшим летописным источникам, принято считать трех братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора - варяжских князей из племени «русь», откуда и возникло название нашего отечества. «И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли... к славянам... И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой, Синеус, - на Белом озере, а третий, Трувор, - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля» («Повесть временных лет»). Согласно «Сказанию о Великих Князьях Владимирских Великой Руси» (XVI век), «Степенной книге царского родословия» (XVI век), посланиям первого русского патриарха Иова, древнелитовским рукописям и другим древнейшим источникам, включая свидетельства самого Иоанна Грозного, князь Рюрик (бывший, как считают ныне, датским конунгом, то есть именитым князем, корни княжеской родословной которого уходили в глубь веков), в свою очередь, был родственник царю Пруссу, происходившему из римского рода Августа Кесаря. Так, в Степенной книге на сей счет имеются такие слова: «Самодержавное царское скипетроправление, иже начася от Рюрика, иже бе от племени Пруссова, по его же имени русская земля именуется; Прусс брат бысть единоначальствующаго на земле римскаго Кесаря Августа». Таким образом, обвинения современных историков царя Ивана Грозного в фантазиях и даже мании величия в области своей царской родословной, не имеющей якобы никакого отношения к римскому императору Августу, представляются необъективными. Основательность потомственно царских притязаний Грозного (а также аналогичных утверждений Ивана III и древних русских летописных источников) блестяще подтверждает в своем исследовании «Русь Мiровеева» современный писатель и историк Владимир Карпец, правда, возводящий царскую родословную Рюрика к Хлодвигу Великому, тоже легитимному «Августу». Данный титул был дарован Хлодвигу Великому самим Византийским императором Анастасием I, считавшимся царем всех православных, в ответ на принятие Хлодвигом Великим в 496-м году Таинства Святого Крещения. Потомственная же линия Рюрика восходит через Тьерри II непосредственно к Хлодвигу. «Начало российской истории представляет нам удивительный и едва ли беспримерный в летописях случай, - пишет Н.М. Карамзин в своей «Истории Государства Российского». Славяне добровольно уничтожают свое древнее народное правление и требуют государей от варягов, которые были их неприятелями». В лице призываемых в 862 году к верховной власти воинственных варягов славянские племена искали, очевидно, не только военного умирения с северными соседями - скандинавами, но и справедливого правления, которое никак не достигалось при существующей у них демократической форме власти: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами». Какие краткие, но емкие по содержанию слова! И напрасно пытаются некоторые историки, такие, например, как С.Ф. Платонов, отнести и их к разряду чистого фольклора или легенды. В тех словах как раз, напротив, убедительно слышится подлинная правда нашей истории, согласная во всем со здравым смыслом и перекликающаяся с древнейшими письменными и устными источниками целого ряда иноземных народов! Кроме всего прочего, в выборе новгородцами Рюриковичей сыграло не последнюю роль, наверняка, и кровно царское происхождение братьев, на что было уже указано выше. Через два года Синеус и Трувор умирают и вся власть переходит к Рюрику, который единолично правил в течение 15 лет, передав перед смертью завет на правление и своего несовершеннолетнего сына Игоря родственнику (племяннику) Олегу. Таким образом, именно Рюрика следует считать первым монархом Земли Русской. «Память Рюрика, как первого самодержца российского, осталась бессмертною в нашей истории», - пишет Карамзин в IV главе своей «Истории Государства Российского». Он (Рюрик) «основал монархию Российскую». Как представляется, эти уникальные явления, сопряженные с провозвещением будущего царства на земле русской св. апостолом Андреем, а позднее призванием варягов из царского рода, было богопромыслительным, как и изначальное число братьев - три (священное число в мироуправительстве). Вместе с тем правление Русью оформилось не в многоначалие, а в единовластие! И как знать, не завершится ли финал русской истории новым призванием монарха-«варяга» (в данном случае иностранца, но государя «природного» и легитимного для России)? Вспоминаются проникновенные строки поэта-пророка Сергея Бехтеева: «И опять мы ждем варягов для измученной отчизны»... Поистине, такой период наступает! Ранний (младенческий) этап становления монархии на Руси носит очевидный языческий характер. Это подтверждается и тем, что все великие князья-Рюриковичи до Владимира Святого по вере своей - исключительно язычники (кроме великой княгини Ольги, бабушки великого князя Владимира, искавшей «настоящей божественной мудрости» и нашедшей ее в христианстве. Сей пример, безусловно, существенно повлиял в будущем на выбор христианской веры на Руси). Уже ближайших потомков Рюрика летописцы именуют не иначе как «великими князьями» и «государями». Из летописей известно, что после святого крещения греки почитали великого князя Владимира как царя и самодержца, ему же были дарованы от них первые на Руси инсигнии, знаки царской власти (по «Синопсису» же святителя Димитрия Ростовского, Владимир «начал писаться царем и великим князем и самодержцем российским» еще до крещения, после того как «привел под свою власть всю Россию, северную, восточную, южную, белую и черную»). Особым авторитетом в русском народе и среди христианских стран пользовались потомки Рюриковичей от браков с византийским царским родом, в частности, Мономаховичи. Родоначальником сего преславного рода был великий князь Владимир Мономах (1053-1125) – сын греческой царевны и внук греческого императора Константина Мономаха. Однако впервые породнились русские великие князья с царями греческими еще в конце Х века: брак Владимира Святого на сестре греческих императоров Анне предшествовал знаменательному крещению Руси. Исторические данные на предмет наличия у великого князя Владимира детей от этого брака с царевной Анной противоречивы. Согласно М. Д. Хмырову (автору дореволюционного «Алфавитного справочного перечня государей русских и замечательнейших особ их крови»), от того священного брачного союза была рождена одна дочь Доброгнева, выданная впоследствии за Казимира, короля Польского, и умершая в 1011-м году. Святитель Димитрий Ростовский в «Синопсисе» говорит подобное, однако называет имя дочери Владимира не Доброгнева, а Мария, сообщая также, что у нее был сын Болислав Смелый (впрочем, возможно, имя Марии было дано Доброгневе в крещении?!)... Представляется, что причисление святых страстотерпцев Бориса и Глеба к сыновьям греческой царевны Анны у ряда таких авторитетных авторов, как Владимир Соловьев и Лев Тихомиров, противоречат изначальной киевской летописи и взгляду других авторитетнейших русских историков (например, Карамзина). Более достоверным видится указание «Повести временных лет», где говорится, что Владимир имел сыновей Бориса и Глеба от четвертой (по свт. Димитрию Ростовскому - от пятой) своей жены, родом из Болгарии. Известно также, что мать Бориса и Глеба была христианкой и воспитала своих сыновей в духе христианского благочестия и чистоты. Одной из причин убиения Святополком своих братьев (Святополк был старшим сыном великого князя Владимира, а точнее племянником, ибо Владимир взял к себе жену брата Ярополка, когда она была уже беременной) была, по-видимому, его зависть к их подлинно сыновнему, по отношению к князю Владимиру, происхождению. Кроме того, как написано в «Синопсисе» святителя Димитрия Ростовского, Святополк захватил престол царский в Киеве самовольно, не имея на то достаточно прав. Любимый и глубоко почитаемый в народе великий Киевский князь Владимир Всеволодович Мономах – сын великого князя Всеволода и византийской царевны Анны, дочери Византийского императора Константина Мономаха, уже удостаивается от греческого императора Алексея Комнина (или Комнена) особыми дарами: крестом из Животворящего Древа, на котором был распят Господь Иисус Христос, сердоликовым кубком римского царя Августа, ожерельем (так называемыми «святыми бармами», которые носили на плечах византийские императоры), царским венцом - знаменитой Шапкой Мономаха, который возлагает на его голову митрополит Эфесский Неофит, при этом называя князя царем и говоря, как свидетельствует древняя летопись, такие слова: «Прими от нас, боголюбивый и благоверный князь, эти честные дары на славу и честь, на венчание твоего вольного и самодержавного царствования и рода твоего; и да назовешься ты боговенчанным царем, венчанный этим царским венцом рукою святейшего митрополита Неофита и епископами». По словам святителя Димитрия Ростовского, «он (Владимир Мономах) усмирил среди российских князей всякое междоусобие и привел их к самодержавию» и «был самодержцем всей России». По широте своего мировоззрения, масштабам деятельности и государственному мышлению не венчанным на царство, но подлинным русским царем по духу, носителем идеи самодержавия остался в исторической памяти современников великий князь Владимирский Андрей Юрьевич Боголюбский (ок. 1111-1174), память которого отмечается в день убиения Царственных Страстотерпцев (17 июля). С именем этого преславного великого князя связано установление на Руси почитания Владимирской иконы Божией Матери, Боголюбской иконы, а также празднования Покрова Пресвятой Богородицы. В «Слове» о житии святого благоверного князя Димитрия Донского, авторство которого приписывается ученику преподобного Сергия Радонежского Епифанию Мудрому, находим такие строки: «Кому уподоблю великаго сего князя Дмитрия Ивановича - царя Руськия земли и собирателя христианскаго?» Сам князь Димитрий Донской в предсмертном слове говорит о царствовании своем на Руси. Однако все же особая, поистине выдающаяся роль в становлении царства русского принадлежит, без сомнения, великому князю Московскому Иоанну III (1440-1505), правившему целых сорок три года и сумевшему превратить Московскую Русь в единое сильное государство. Как писал русский историк Н.М. Карамзин, «отселе история наша приемлет достоинство истинно государственной, описывая уже не бессмысленные драки княжеские, но действие царства, приобретающего независимость и величие». Тем не менее сам Иоанн III еще далеко не всегда именует себя царем. Так, в сношениях с Крымом и Турцией титулует себя «Божией милостью един правый государь всея Руси», в других случаях называется «государем всея Руси и великим князем Владимирским, и Московским, Новгородским, и Псковским, Тверским, и Югорским, и Пермским и иных»; и реже (как правило, в сношениях с мелкими государствами) именует уже себя именно царем, употребляя при том слова: «Божией милостью царь всея Руси», - или: «Государь великий царь всея Руси». Как известно, в 1453 году турки покоряют Византийскую империю. Падение Византии означает и уничтожение Нового Рима - вселенского христианского царства. Надежды христиан всего мира с тех пор устремляются на Русь. Однако великие русские князья как бы медлят, словно боясь самовольно предвосхитить события и смиренно ожидая воли Божией. И таковая все явственнее являет себя. Но проходит почти столетие, прежде чем царский венец по византийскому чину (за исключением миропомазания) принимает сначала внук великого князя Василия Иоанновича Димитрий, царствование которого, правда, на Руси так и не состоялось, и, наконец, сын Василия Иоанновича ИоаннIV (1530-1584), больше известный в русском народе как царь Иван Грозный. «Венчался он крестом, венцом и диадимою (бармами), присланными Византийским императором великому князю Владимиру Мономаху». Впоследствии (1561 г.) Цареградский патриарх специальной грамотой утверждает законность этого великого вселенского царского служения молодого русского государя. Сам Иоанн IV гораздо глубже и лучше других своих предшественников осознал значимость и величие царской власти. Польскому королю Стефану Баторию писал он по поводу происхождения царства на Руси следующее: «Государь наш зовется царем потому: прародитель его великий князь Владимир Святославович, как крестился сам и землю русскую крестил, и царь греческий и патриарх венчали его на царство, и он писался царем». Через послов Баторию он велит передать и такие слова: «Государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже»... «Мы, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Руси, по Божьему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению». Христиане всего мира совершенно адекватно восприняли новый статус Руси как вселенского христианского царства во главе с венчанным на это царство христианским царем. И исторически достоверных свидетельств тому множество. Так, Г. Северин указывает, что уже в 1548 году (то есть всего через год после венчания Ивана IV на царство) братия Пантелеимонова монастыря называет Русь «святым царством», а «иноки сербского Хиландаря монастыря, припадая к святым его (Иоанновым) стопам, титулуют его самодержавным великим царем Московским, единым правым государем, белым царем восточных и северных стран, который всем православным христианам царь и государь; святым, великим, благочестивым царством, солнцем христианским, сияющим на востоке и севере и озаряющим всю подсолнечную, утверждением седми соборных столпов, украшением церковным, вторым Константином и поборником божественных церквей» и т.п. Кстати, как считает целый ряд авторитетных исследователей, к числу которых с полным основанием можно отнести также и двух благодатнейших Иоаннов-святителей: митрополита Иоанна (Снычева) и архиепископа Иоанна (Максимовича), личность Иоанна Грозного до неузнаваемости искажена историками. Интересные факты на сей счет приводит и духовный современный писатель Сергей Фомин в книге «И даны будут жене два крыла». В предмонгольский и значительный период монгольского рабства монархическое правление на Руси уничижалось яростными удельными междоусобицами князей, что приводило к резкому ослаблению государственности (вот, пожалуй, наглядный исторический пример плодов раннего проявления антимонархизма в России!), но все же монархическая идея и в те времена никогда не пресекалась полностью... «Междоусобица удельных русских князей дала памятный урок, сколь гибельно бывает многовластие без верховной, объединяющей власти, - говорил митрополит Московский Макарий (Невский) в одной из своих проповедей. - Многовластие князей ввергло Русь в бесчисленные бедствия, возложило на нее монгольское иго и задержало рост России на двести лет». На основании всего вышесказанного не вполне убедительными выглядят утверждения знаменитого нашего историка-«западника» В.О. Ключевского, а позднее русского историка-эмигранта Сергея Пушкарева, написавшего в «Обзоре русской истории», что в Киевской Руси не было монархического правления, а было нечто среднее между монархией и демократией: «Государственный строй древнерусских княжеств представляет собой род неустойчивого равновесия между двумя элементами: монархическим, в лице князя, и демократическим, в лице народного собрания или веча старших волостных городов». Но в своем повествовании сей историк сам же себя и опровергает, указывая на то, что Великого князя все остальные князья Древней Руси именовали «отцом», и утверждая, что «князь был военным организатором и вождем», «был также судьей, законодателем и администратором», «был главой правительства и назначал всех чиновников», «был высшим судьей», ему одному принадлежала вся политическая власть и т.д. То есть речь идет о самой настоящей монархии; демократические же институты, сопутствующие монархическому (пусть ослабленному) правлению, в частности, народное вече, или т.н. «Земля», ни в коей мере не умаляют полноты власти монарха; кроме того, они (демократические формы) как раз и характерны для истинной монархии. Подтверждением этим доводам может служить и «Записка» Карамзина, где, в частности, говорится следующее: «Во всех древних городах наших бывало так называемое вече, или совет народный, при случаях важных; во всех городах избирались тысяцкие, или полководцы, не князем, а народом. Сии республиканские учреждения не мешали Олегу, Владимиру, Ярославу самодержавно повелевать Россиею: слава дел, великодушие и многочисленность дружин воинских, им преданных, обуздывали народную буйность; когда же государство разделилось на многие области независимые, тогда граждане, не уважая князей слабых, захотели пользоваться своим древним правом веча и верховного законодательства; иногда судили князей и торжественно изгоняли в Новгороде и других местах. Сей дух вольности господствовал в России до нашествия Батыева...». Да, монархическая государственность Киевской Руси была слаба, но она все же была, что подчеркивает также и такой авторитетный православный автор, как святитель Иоанн (Максимович) в своем труде «Происхождение закона о престолонаследии в России». Сила же вечевых начал в некоторых волостях действительно порой конкурировала с княжеской властью, но лишь крайне редко была способна пересилить ее... О государственном характере монархии в Киевской Руси уверенно говорит и Н.М. Карамзин в указанной выше «Записке», причем отмечает высокую ее силу и эффективность. Ослабление раннерусской государственности историк целиком увязывает с пришедшей из Европы от народов германских удельной системой княжеств... Монголо-татарское иго привело к пониманию необходимости единения русского народа под водительством сильной централизованной верховной власти. «Русь спасалась от погибели при татарах превосходством своей культуры и тем, что сумела побороть областные раздоры, собраться воедино и, собравшись, свергнуть татарское иго», - писал русский историк (к сожалению, связавший свою жизнь с масонством) Иван Никитович Болтин. Ему же принадлежат и следующие знаменательные по смыслу слова: «Русские (когда соединились области и сошлись разнородные элементы) опытом познали, что власть единого несравненно есть лучшая, выгоднейшая и полезнейшая как для общества, так и для каждого особенно, нежели власть многих. Они удостоверены были, что монархия в обширном государстве предпочтительнее аристократии, которая обыкновенно теряет время в спорах и не может иметь видов смелых». Государь Феодор Иоаннович (1557-1598) был первым русским царем, которого венчали на царство по полному византийскому чину, включая миропомазание. Знаменательно описание того царского венчания Феодора, оставленное современниками и подробно описанное Карамзиным в Х томе «Истории государства Российского»: «Царь и митрополит Дионисий сели на изготовленных для них местах, у врат западных, и Феодор среди общего безмолвия сказал первосвятителю: «Владыко! родитель наш, самодержец Иоанн Василиевич, оставил земное царство и, прияв ангельский образ, отошел на Царство Небесное; а меня благословил державою и всеми хоругвями государства; велел мне, согласно с древним уставом, помазаться и венчаться царским венцом, диадемою и святыми бармами; завещание его известно духовенству, боярам и народу. И так, по воле Божией и благословению отца моего, соверши обряд священный, да буду царь и помазанник!» Митрополит, осенив Феодора крестом, ответствовал: «Господин, возлюбленный сын Церкви и нашего смирения, Богом избранный и Богом на престол возведенный! Данною нам благодатию от Святого Духа помазуем и венчаем тебя, да именуешься самодержцем России!». Возложив на царя животворящий крест Мономахов, бармы и венец на главу, с молением, да благословит Господь его правление, Дионисий взял Феодора за десницу, поставил на особенном царском месте и, вручив ему скипетр, сказал: "Блюди хоругви великия России!". Тогда архидиакон на амвоне, священники в алтаре и клиросы возгласили многолетие царю венчанному, приветствуемому духовенством, сановниками, народом с изъявлением живейшей радости; и митрополит в краткой речи напомнил Феодору главные обязанности венценосца: долг хранить Закон и царство, иметь духовное повиновение к святителям и веру к монастырям, искреннее дружество к брату, уважение к боярам, основанное на их родовом старейшинстве, милость к чиновникам, воинству, и всем людям. "Цари нам вместо Бога, - продолжал Дионисий, - Господь вверяет им судьбу человеческого рода, да блюдут не только себя, но и других от зла; да спасают мир от треволнения и да боятся серпа Небесного». Венчание на царство сопровождалось торжеством неописуемым, «пиры, веселия, забавы народные продолжались целую неделю и заключались воинским праздником вне города». Великая радость пребывала тогда над всей Россией, ибо се истинно Божие сопряжено духом радости, любви, ликования и духовного торжества. К сожалению, с кончиной боголюбивого Царя-молитвенника Феодора, не оставившего после себя наследников, пресекается славный венценосный род Рюриковичей. А ведь именно богоданному для России роду Рюриковичей, по словам Н.М. Карамзина, «Россия обязана бытием, именем и величием, - от начала столь малого, сквозь ряд веков бурных, сквозь огонь и кровь, достигнув господства над севером Европы и Азии воинственным духом своих властителей и народа, счастием и промыслом Божиим!». После пресечения царственной династии русское государство попало в очень тяжелое положение. Вот как характеризует этот период игумен Серафим (Кузнецов): «Занимает Московский престол временщик боярин Борис Годунов, но Богом ему не суждено быть родоначальником новой династии. По попущению промысла Божия самозванец прекратил эту случайную и непрошеную династию в самом ее начале, как неугодную Господу. Власть переходила из рук в руки разных случайных властителей и авантюристов-самозванцев. Печально кончилась история и Василия Ивановича Шуйского, не призванного Богом царя». Впрочем, достаточно продолжительное царствование Бориса Годунова (1584-1605), родного брата жены последнего русского государя Феодора Иоанновича, не всеми исследователями характеризуется в подобном сугубо отрицательном тоне. Так, В. Соловьев приводит о нем лестные отзывы современников: «Он цвел благолепием, умом и видом превосходил всех людей, муж чудный и сладкоречивый; многоустроил он в Русском государстве достохвальных дел, ненавидел мздоимство, старался искоренять разбои, воровство, корчемство, но не мог искоренить, был он светлодумен и милостив и нищелюбив, но в военном деле не искусен». Столь же высоко оценивает в нравственном отношении личность Бориса Годунова и Платонов, а вслед за ним и Иван Солоневич. Тем не менее достаточно обоснованным является факт неприглядной роли этого царя, поощрявшего доносы и организовавшего систему шпионажа в стране, ему же предание отводит ведущую роль в организации убиения малолетнего царевича Димитрия; наконец, лично повинен Годунов в жестоком истреблении славного боярского рода Романовых, давших России новую династию, возвеличившую Православную Русь до вселенских высот процветания и могущества. Как бы то ни было, но именно вскоре после смерти Бориса Годунова последовал страшный период первой русской смуты, возникшей вслед за убийством сына Бориса - Феодора Борисовича Годунова (10 июня 1605 года). Под именем законных русских государей к царскому трону, выдавая себя за наследников царского престола, устремились с Запада самозванцы, хорошо понимавшие, что только обманным путем можно в России завладеть престолом, ибо русский народ никогда не допустил бы иную (кроме царской, законной) форму власти. Весьма важная деталь в отношении всех самозванцев Земли русской отмечена в историческом календаре-альманахе «Святая Русь»: «Имена организаторов крупнейших русских смут известны: Степан Разин, Иван Болотников, Григорий Отрепьев (Лжедмитрий I), Емельян Пугачев, Владимир Ульянов (Ленин). Несмотря на разное время действия этих лиц, различие их социального происхождения и проч., есть у них у всех одна общая деталь в их судьбе. Все они накануне организованной ими смуты прибыли из-за границы». В понимании русского народа царская власть не есть власть политическая, выборная, а даруется Самим Богом. Знаменитый Земский Собор 1613 года, явивший собой окончание первой русской смуты и поставивший на царство Михаила Романова, ни в коей мере не представлял собой выборы царя Земли русской, а лишь подтверждал законность его призвания на царство и молитвенно как бы сверял их с Божьим промыслом в отношении ближайшего к последним царям роду Романовых по родству кровному и достоинствам духовным «природного государя». «Дебаты на Земском Соборе сосредоточивались не на вопросе "кого избрать", а на вопросе "кто может быть царем на Руси", - писал последний законно избранный правитель русского Приамурья генерал М. К. Дитерихс. - Шестнадцатилетний Михаил Феодорович Романов "был всем дорог", как свойственник угасшего царского рода, "по свойству свойственному царскому семени Богом избранный цвет", как внучатый племянник незабвенной царицы Анастасии Романовны, как сын томившегося в польском плену за православную веру Филарета Никитича и как представитель славного боярского рода, давшего целый ряд верных слуг Московскому государству». Роду Романовых русские люди поклялись служить верой и правдой «из рода в род» до Второго пришествия Христа. Эта клятва русского народа не может быть никем отменена и ныне, ибо давалась предками за себя и потомство свое до скончания веков; и по сей день довлеет она над всеми нами страшным проклятием - над всей Россией! Современники тех ярчайших событий описывают необычайное торжество и ликование всего русского народа. Казалось, сама милость Господня снизошла тогда на матушку-Россию и на ее покаявшийся и очищенный скорбями от смут и всевозможных скорбей народ. Вот как представлено описание того незабвенно-судьбоносного для России периода у Карамзина в «Записке 1811г.»: «Никогда народ не действовал торжественнее и свободнее, никогда не имел побуждений святейших; все хотели одного: целости, блага России... Бедствия мятежной аристократии просветили граждан и самих аристократов; те и другие единогласно и единодушно наименовали Михаила самодержцем, монархом неограниченным... Написали хартию и положили оную на престол; сия грамота, внушенная мудростью опытов, утвержденная волей бояр и народа, есть священнейшая из всех государственных хартий. Князья московские учредили самодержавие, отечество даровало оное Романовым, самодержавие есть палладиум России. Целостность его необходима для ее счастья». Итак, подводя итог краткому историческому обзору становления монархии на Руси, можно было бы завершить его прекрасными словами Льва Тихомирова: «Царская власть развивалась вместе с Россией, вместе с Россией решала спор между аристократией и демократией, между православием и инославием, вместе с Россией была унижена татарским игом, вместе с Россией была раздроблена уделами, вместе с Россией объединяла страну, достигла национальной независимости, а затем начала покорять и чужеземные царства, вместе с Россией сознала, что Москва - третий Рим, последнее и окончательное всемирное государство. Царская власть - это как бы воплощенная душа нации, отдавшая свои судьбы Божьей воле. Царь заведует настоящим, исходя из прошлого и имея в виду будущее!». |
|
|
 |
 |