Детскими глазами...

Лето... Вера Воронина вместе с мамой Надеждой Петровной, бабушкой, тетей и двоюродным братом Валей живет в большом и красивом Ленинграде на улице Ленина. В этом году Вера уже закончила четвертый класс, и теперь у нее, как и у всех других ленинградских школьников, каникулы! И каждый новый день будет полным солнца и приятных летних хлопот... Сегодня воскресенье, и с тетей Машей Вера пойдет за покупками.

Шел 1941 год. На календарном листе - 22 июня, воскресенье... В полдень по радио объявили, что началась война.
Немецкие войска стремительно наступали, группа армии «Север» продвигалась к городу, где жила Вера: согласно диррективе немецкого командования, величественный Ленинград должен был быть уничтожен, разрушен до основания. Гитлер назначил сроки взятия города и даже время торжественного парада на Дворцовой площади... Как же жила наша Вера?
«Первое, что мы по бабушкиному указанию сделали, - это пошли в магазин и начали закупать продукты. В какой-то мере это нам помогло. Бабушка, например, держала конфеты в сундуке под замком, чтобы мы не могли подобраться, а давала нам сама. Это мое первое впечатление о начале войны.
А второе, что я помню: в 41-м я закончила 4-й класс (тогда мне было 12 лет) и нас с подругой из соседней квартиры отправили в совхоз под Ленинградом (сейчас это Петербург, так называемая Новая деревня возле Серафимовского кладбища) на сбор урожая. Мы жили в школе. Капусту всю собрали, остались кочерыжки и нижние листья. Мы все это собрали, и бабушка все это засолила… «Суп с хряпой», - это так у нас называлось. И это тоже нас спасло.
Еще одно яркое впечатление - над нашим домом пролетал немецкий бомбардировщик в августе - сентябре 41-го. Мы уже знали его звук. Конечно, было страшно».
Эти первые бомбардировки в начале сентября уничтожили Бадаевские склады, на которых хранилось продовольствие. Они горели несколько дней, сахар на складах плавился, и земля им пропиталась до метра в глубину. В голодную зиму 1941 года ее будут продавать на базаре. Способ употребления земли был прост: залить кипятком, размешать, на дно стакана оседала земля, а бурую сладковатую воду пили...
Тяжело далась эта зима городу, не легко было и родным Веры:
«Я с тетей ходила на Ржевку, к родственникам, и, когда в мороз мы возвращались обратно, вдоль всего дома со второго этажа пролетел снаряд и в самом углу дома разорвался. Мы жили на втором этаже, но дом (квартира) особенно не пострадал, не считая того, что все стекла вылетели.
Уже к сентябрю стало голодно, давали мало продуктов. Если бы не было тех
заготовок, мы бы все, конечно, умерли, потому что многие умирали... У нас в семье умерли маминого брата дети, совсем маленькие. Я помню, первый мальчик когда умер, мы его с тетей зашили в простыню (мама работала) и отвезли в морг - не морг, а куча покойников. На эту кучу мы его и положили.
Зима 41-го была очень лютая и очень голодная. Хлеба выдавали уже по 125 граммов, и он был очень невкусный (с целлюлозой), как слипшийся комок.
Еще в самом начале войны мы купили соевую муку, и у нас были остатки кофе. Мы мешали кофейную гущу с мукой и делали лепешки. Нам казалось, что это самая вкусная еда, и серьезно думали, когда война кончится, будем только эти лепешки есть.
Ну а потом все хуже и хуже было. И мороз, не топили и голодно было.
У нас при доме было бомбоубежище. А дом наш, как все ленинградские дома, был четырехугольный и посередине - внутренний дворик. Надо было выйти в этот дворик и в соседний подъезд в бомбоубежище идти. Так мы не ходили, а все скапливались в коридоре и думали, что нас защитит этот коридор. Ну, правда, если бы попала бомба, то, конечно, нас это не защитило бы. Ну а бомбы падали рядом, много.
Потом уже не работал водопровод, и мы ходили за полкилометра на Неву за водой, а так как стекла окон были разбиты, вода на кухне даже замерзала.
…в Ленинграде тогда газа не было, у нас была плита на кухне. Но я не помню, чтобы мы ее топили, вместо нее топили буржуйку, жили все в одной комнате, чтобы сохранять тепло. В Ленинграде тогда были и деревянные дома. Для того чтобы топить буржуйку, разбирали разбомбленные и деревянные дома.
Дядюшку отправили в Мордовию, и он как-то уже в сентябре прислал посылочку: сахар, масло и рис. И все это пропахло бензином, а мы все равно это ели с огромным удовольствием.
А вот самое страшное… Я говорила, что жили у нас в квартире еще жена дяди (он был на фронте) и двое детей. И вот мальчики, один, почему-то я помню… на полу все крошечки, которые оставались, собирал. А потом они от нас переехали. Оба мальчика умерли».
«В конце 42-го года тетя, бабушка, брат и я эвакуировались в Чамзинку (Мордовия). А мама осталась в блокаде. Все, что у нас еще оставалось, мама отправила нам с собой, чтобы в эвакуации мы могли выжить. Но когда мы уезжали, хлеба уже добавили до 150 граммов. Мы  эвакуировались через Ладожский путь, но сначала ехали на поезде (по-моему, где-то до Тихвина). Через два месяца нашей эвакуации блокаду прорвали. В апреле 1944 года я снова вернулась в Петербург (с представителем, набиравшем в город рамесленников), и в этот день, второго или третьего апреля, была последняя тревога».

P. S. Сколь бы долгой и мучительной ни была осада, сколь бы безмерно ни было горе людей, терпение их, вера в победу и любовь... любовь долготерпящая, неисчерпаемая, жертвующая не перестали, не померкли, не исчезли в безумии войны.После возвращения в Ленинград Вера Воронина пошла сразу в шестой класс школы имени К. Ушинского (даже в блокаду в городе работали две школы). Закончив 10 классов, поступила в Ленинградский электротехнический институт имени В. И. Ленина. В 1954 году по распределению попала на мотозавод г. Ижевска, где и проработала в конструкторском отделе 35 лет... На будущий год Вера Александровна будет в 60-й раз отмечать день снятия блокады Ленинграда.

Справка:

К началу блокады в Ленинграде оставалось 2 млн 544 тыс. человек, в том числе около 400 тыс. детей. По данным, представленным на Нюрнбергском процессе, от голода и болезней в городе умерло 632 253 человека. Долгое время все попытки пересмотреть эту цифру пресекались административно-командным путем, в ряде работ, посвященных блокаде, число жертв просто не называется. Современными исследователями считается, что в блокаду Ленинград потерял от 800 тыс. до 1 млн человек.
Точных данных о бойцах, погибших в ходе обороны и освобождения Ленинграда, на сегодняшний день нет...

Материал собран и подготовлен к печати членами историко-культурного общества при историческом факультете УдГУ

Дорогие ветераны, поздравляю Вас с Днем Победы, желаю здоровья и всего самого доброго.
С. Э. Печини, депутат Госсовета УР