Саровский лес

Саров. Закрытый город Нижегородской области, где разместился полигон для исследований в области ядерной физики… Как заметили авторы документального фильма /Тринадцать плюс…/ о нобелевских лауреатах в серии, посвященной академикам И. Е. Тамму, П. А. Черенкову и И. М. Франку (идет по будням по телеканалу /Культура/), в этом видна своеобразная /ирония истории/: кажется, советское руководство, устраивая здесь мощную опасную лабораторию, словно просилось под защиту мест, освященных подвигами преподобного Серафима и других старцев Саровского монастыря.

Какова же история этих мест, та давняя история, когда будущий подвижник, а тогда маленький Прохор еще только появился на свет, в те времена, когда и не было его еще на свете.

В древние времена на берегах Сатиса и Саровки росли дремучие сосновые леса. В здешних местах жили мордовские племена. Но, согласно преданию, уже тогда являлись знамения будущего прославления на этом месте Имени Божьего: по ночам сходил иногда свет с неба и слышен был колокольный звон, хотя и деревень близко не было.

В конце XIII века земли оказались под властью татар, на месте же будущей Пустыни возник город Сараклыч. Потому века спустя /в земле монахи часто находили стрелы, сабли, копья и другие орудия…/. После свержения татаро-монгольского ига татарские князья со своими родами ушли с этих мест и долго на месте Старого Городища не было человеческих поселений.

Но вот в XVII веке сюда стали по одному, сменяя друг друга, приходить  искавшие уединения монахи: инок Феодосий из Пензы, старец Герасим из Красной Слободы. Пожив здесь несколько лет, они  по разным причинам возвращались в свои монастыри. Также в 1691 году поселился здесь инок Исакий 21 года из Арзамасского Введенского монастыря, ставший позднее первым устроителем Саровской пустыни сначала как скита, а позднее самостоятельного монастыря. В 1706 году на месте Старого Городища появилась первая церковь. К 1778 году, когда в монастырь поступил послушником юный Прохор Мошнин, монастырь уже славен был своими храмами и подвижниками.

Был тогда канун празднования Введения Пресвятой Богородицы во храм, 20-е ноября. Выбор монастыря для Прохора не был случайным. За некоторое время до этого с пятью другими паломниками из Курских купцов он отправился в Киев, поклониться святыням Киево-Печерской Лавры, а затем посетил прозорливого старца Досифея в Китаевской обители близ Лавры, который и благословил Прохора идти в Саровскую Пустынь: /Гряди, чадо Божие, и пребуди тамо. Место сие тебе будет во спасение, с помощью Господа. Тут скончаешь ты и земное странствие твое…/. Вскоре началось его постепенное восхождение в непрестанных трудах и научении иноческой жизни к Богу: послушник Прохор трудился сначала /в хлебне/, потом в просфорне, столярне (здесь он работал особенно искусно, за что назван был Прохор-столяр).

Особенно любил Прохор уединение, потому испросил благословение в свободные часы уходить из монастыря в лес. Здесь он устроил шалаш, где проводил время в молитве и размышлениях.

13 августа 1786 года Прохор был пострижен в иноческий сан с именем Серафима (/пламенный/), а в октябре того же года посвящен в иеродиакона. (Именно в эти годы он побывал лишь однажды проездом в Дивееве, сопровождая о. Пахомия и о. Исаию,  где  старцы навестили больную матушку Александру (Агафью Семеновну Мельгунову), основательницу девичьей обители. Тогда перед смертью матушка поручила попечение об обители Саровским старцам. И, хотя о. Серафим никогда более не был в Дивееве, именно здесь, в духовно устрояемой им /женской Лавре/, Божиим промыслом уготовано было почить его честным мощам уже и в наше время).

Все это время о. Серафим, служа в монастыре, на ночь уходил в лес за пять-шесть верст, в свою пустыньку, где проводил ночь в молитвах. Здесь среди дремучего соснового леса на холме стояла хатка с сенями и крылечком. Был устроен небольшой огород, а одно время был и пчельник. В огороде старец выращивал картофель, свеклу, лук… Овощами и хлебом, приносимым из монастыря, он питался. Одно время он более двух лет ничего не получал из монастыря и не кто не знал, чем он питался, особенно зимой. Позже о. Серафим рассказывал: /Ты знаешь снитку (трава снить)? Я рвал ее, да в горшочек клал; немного вольешь, бывало, в него водицы и поставишь в печку – славное выходило кушанье… на зиму я снитку сушил, и этим одним питался…/. 

По пути к о. Серафиму можно было встретить и другие уединенные избушки монахов. Одинокие кельи на холмах напоминали Афонскую гору. Потому о. Серафим прозвал свою горку Афоном. Прочие места Саровского леса также получили свои имена  от старца: здесь были и Фавор, и Назарет, и Иордан… 

В нескольких верстах от кельи нашел о. Серафим необыкновенной величины камень и, памятуя о подвигах столпников, старец каждую ночь восходил на камень для молитвы. Воздев руки, старец повторял: Боже, милостив буди мне грешному. Так провел он среди леса тысячу ночей. Когда позже это открылось для монастырской братии и все стали удивляться, о. Серафим только ответил, что святой Симеон Столпник серок семь лет стоял на столпе: /а мои труды похожи ли на подвиг?/.

Так шли годы. Мирно живущий с лесными зверями старец, терпел более от людей. Так однажды крестьяне, посчитав, что у одинокого старца могут храниться богатые приношения верующих, жестоко избили его. О. Серафим намерено не оказал ни малейшего сопротивления, хотя обладал значительной физической силой. Несчастные крестьяне ушли, пораженные убогостью жилища старца: икона, мешки с песком вместо постели да несколько картофелин. А старец добрел до монастыря, где после врачебного осмотра выяснилось, что искалеченный о. Серафим (проломленная голова, перебитые ребра, запекшиеся раны) чудом остался в живых. Но любовь к ближним в старце не иссякала. По благословению Божией Матери, явившейся ему в сонном видении, в 1825 году о. Серафим окончил затвор и до самой своей кончины в 1832 году принимал людей, ищущих наставления. /Радость моя/, - обращался старец ко всем приходящим.

О своем пустынничестве батюшка Серафим говорил: /Не наше дело судить других. А удаляемся мы из общества братства не из ненависти к нему, а более для того, что мы приняли и носим на себе чин ангельский, которому невместительно быть там, где словом и делом прогневляется Господь Бог… Мы избегаем не людей, которые одного с нами естества и носят одно и то же имя Христово, но пороков, ими творимых, как и великому Арсению сказано было: бегай людей и спасешься/. Так в Саровском лесу явилось миру чудо Божие: время подвигов древних подвижников прошло, но вера и подвижничество не стали анахронизмом: подобно тому как Бог во все время тот же, неизменны на земле стремление к нему души человеческой и пути ее восхождения к Небесному Отечеству.

Подготовила Ирина Трифонова