Вести. Ижица

Из дневника старого человека

Подробности

Категория: История, краеведение

Байситовский скит. Иеромонахи Геннадий и Иаков, иеродиакон Серафим

Предисловие

Дорогие братья и сестры, не надо забывать, что мы с вами живем в очень непростые, предапокалипсические времена: ненасытный антихристианский мир (вселенная) живет в потугах накопления миллиардных – триллиардных богатств неправедным путем. Одни страны добились невиданных успехов во всех сферах человеческой жизнедеятельности, как, например, Швейцария, Норвегия, Япония, США, а другие – как Бангладеш, Йемен, большинство африканских стран, бедствуют. Но ни в богатой США, ни в бедном Йемене – ни в одной стране мира (земного шара) у людей нет в душе мира – покоя, радости, тишины, умиления. Мир подошел к порогу своего существования, перед ним встал вселенский, глобальный вопрос: «Быть или не быть?»

Тут идет война, там идут сражения: брат идет против брата своего (как на Украине); мусульмане-сунниты воют с мусульманами-шиитами (как в Ираке, Сирии, Йемене); дети Авраама от Сарры – евреи и от Агари – арабы в самом центре мировой цивилизации – в Иерусалиме – до пролития крови ненавидят друг друга; мусульмане-исламисты на Ближнем Востоке, в Египте ежегодно убивают тысячами наших братьев – христиан, взрывают церкви, монастыри; нет любви, мира между католиками и православными, не говоря уже о протестантах, тем более, баптистах, пятидесятниках, миллионы бывших наших братьев во всем мире стали иеговистами, мормонами, йогами-индуистами, харизматами-сектантами, последователями восточных культов; старообрядцы (обрядоверы, староверы) не хотят иметь мир с членами православных церквей Московской Патриархии и не желают вернуться в лоно Матери-Церкви, принявших крещение в одной, киевской купели и т.д. и т.п.
Более того, идут бои, совершаются теракты то в одной, то в другой части земного шара. Только этой осенью в Египте исламисты взорвали наш пассажирский лайнер; в Турции сбили наш боевой сверхмощный самолет; террористы-исламисты то в США, то во Франции, то в России и других странах мира взрывают разные объекты, где гибнут мирные люди; миллионы мирных жителей Донбаса и других процветающих в советское время восточных областей Украины стали эмигрантами-беженцами; миллионы мусульман-беженцев из беднейших стран Азии, Африки от нищеты бегут в благополучные в экономическом плане европейские страны и пытаются там навязывать свои шариатские законы.
Мусульманская умма, созданная выходцами из Кавказа, Средней Азии, Поволжья во всех крупных городах России, в первую очередь в Москве, начинает оказывать огромное влияние на экономическую и политическую жизнь страны; это своего рода взрывоопасный детонатор в самом центре страны.
Ныне в мире творятся такие неблагочестивые дела, не подобающие не только истинно верующим христианам, но и мусульманам, иудеям, любому здравомыслящему человеку. К чему мы пришли, куда мы идём? Всегда ли было так?
Мы живем в эпоху технократической цивилизации, когда с невиданной скоростью идет разрушение разнообразия национальных культур, традиций и формирование космополитического массового человека – покорного «винтика» глобализации. Человека-винтика не интересует история своей семьи, родного народа, своей Отчизны; он не знает о жизни подвижников христианского благочестия родного края.
Мы живём в эпоху опамятования всего доброго, высокого, истинно христианского подвижничества, что помогает воспитанию истинных патриотов родной Отчизны, родного края.
Во время учебы в университете, работы в научно-исследовательском институте я много раз выезжал в этнографические, фольклорно-диалектологические экспедиции ко всем группам удмуртов, живущим в Пермской, Кировской областях, в Татарии, Башкирии, Марий Эл, вплоть до Западной и Восточной Сибири, и выявил такую интересную деталь: старшее поколение людей помнило 400-500-летнюю историю возникновения своего селения, знали откуда пришли, по какой причине; знали к какому роду-воршуду они принадлежат, где были общеродовые, общеплеменные центры – вужгурте, куда направлялись ходоки для принесения жертвы раз в 3 года. Бабушка Анна Салиховна из дер. Варклет-Бодья Агрызского района знала своих родственников до 10 поколения: кто такой Багыш, Апыш, Гарай или Зарина, Карина, Тшана, Дыдык... По языческому обычаю она каждое утро поминала эти имена, просила у них посильной помощи в делах семьи.
А мы, современные люди, имеющие среднее и высшее образование, владеющие компьютерной технологией, копающиеся в интернет-сайтах, не знаем историю не только своего рода, но и имени предка дальше третьего поколения – чтобы поминать их имена в своих домашних молитвах и подавать записки с их именами для поминания в церкви, на литургии.
...От старости и болезни в 1986 г. умерла мама – самый близкий человек на земле. Я тогда выключил телевизор и радио. Пришел в Церковь и начал жить христианской жизнью. Все политические и экономические неурядицы разрушающейся страны от меня остались чуть в стороне. За диаконское служение получал 120 рублей (в миру, в институте у меня был оклад 220 руб.). Мне этого хватало, я человек крайне экономный, этому научили сталинские годы правления страной, когда с крестьян-земледельцев-колхозников выжимали последние соки: зарплату не давали, а огромные налоги, займы заставляли платить деньгами. А откуда их взять? На базар в Бондюгу (ныне г. Менделеевск) везли все, что можно было продать и, получив деньги, отдать их государству. Иначе уведут последнюю корову, овцу, выселят из дома. Чтобы купить учебники, тетради, ходил по полям, собирал металлолом и на эти гроши покупал нужный товар...
Если честно сказать, в те тяжелейшие военные и послевоенные годы, полуголодные времена, мне кажется, мира, любви, взаимоуважения в людях было больше, чем сейчас (я об этом сужу по родной удмуртской деревне Старая Эгра Граховского района). Гордости, кичливости, высокомерия, презрения друг к другу вовсе и не было. Все жили одинаково бедно, но дружно, как одна семья: нет куска хлеба, или соли, или спичек, лапти износились – обуть нечего, идешь к родным, к соседям, кто может - помогает.
Бывали конечно, и праздники – свадьбы, приглашали гостей из разных деревень и, их угощая кто чем может (как говорится, голь на выдумку хитра), водили из дома в дом – все поют, пляшут, своим гостям наговаривают такие добрые, умилительные слова – заплачешь от радости. Два-три дня деревня отдохнула, и вновь все дружно брались за работу.
Самая великая беда ленинско-сталинско-хрущевского времени заключалась в том, что людей отучали от Бога, от веры. Идеологи коммунистической системы боролись не только с церковью, верующими, но, страшно сказать – самим Богом. Но «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим. 12:10). И вот: коммунистическая богоборческая система рухнула.

В те тяжелейшие богоборческие времена Господь не оставлял свое творение. Он невидимо присутствовал среди бедного, угнетенного народа. Благодать Божья почивала на людях-тружениках, иначе полуголодные рабы все бы стали ворами-разбойниками, поднимали бы восстания, а не трудились бы на полупустые трудодни на колхозной ниве...
Что значит серпами жать весь урожай с полей (в моем детстве не было еще комбайнов), молотить цепами; косить косой-литовкой; топором и пилой валить лес (бензопил еще не было)?! Все, все дела выполнялись вручную без стонов, ругани, проклятий. Выращивали хлеб – все зерно заставляли сдавать государству, а сами ели лебеду и всякие травяные суррогаты, а если не увидят, в карманах домой несли зерно, но за килограмм зерна можно было угодить в тюрьму.
Жизнь была тяжела и в духовном плане: в округе – и в Удмуртии, и в соседней Татарии, - церкви были закрыты. Нас с братом и других деревенских детишек крестили в частном доме, тайно от властей ходящие монахи. Но мира у них не было. Сказали, если когда-нибудь откроются церкви, ведите туда детей за миропомазанием. Мы с братом-близнецом учились уже в первом классе, зимой 1954 г. отец с матерью на лошади за 20 км нас повезли в с. Новогорское на миропомазание. Радости сколько было! Русского языка мы совсем еще не знали, но доброго священника с длинной бородой, добрым сердцем и доброй улыбкой с полуслова понимали. Красота какая, чистота в храме – все нас приятно удивило. Людей никого не было, только одна прислуга – Анна – мамина сватья, будущая монахиня Александра, нас учила кое-чему на понятном нам удмуртском языке.
Как и какими методами не боролись бы коммунисты-атеисты и их прислужники в лице интеллигенции, в первую очередь – учителей, веру в Бога у крестьян вытравить они не смогли. В нашей деревне у всех, кроме одной учительницы, в красном углу висели иконы. Через образы-иконы Спасителя, Матери Божией, Николая Чудотворца, Архангела Михаила мы невидимыми нитями были связаны с верой в Бога Творца Господа Вседержителя. При первой же возможности наши деревенские своих детей крестили.
А как красиво, торжественно каждый род-патронимия (нас, Атамановых – Опоня искавын в деревне было 10 дворов) отмечали Святую Пасху (южн. Быдзым Нунал; сев. Великтэм), родительские дни – Радоницу (тулыс кисьтон) и Покровскую субботу (сизьыл кисьтон), крещение младенцев (нуны сюан). На всю оставшуюся жизнь запомнились эти торжества-праздники.
К сожалению, в наши дни всякая красота, доброта из жизни народа уходит, в т.ч. и те прекрасные христианские праздники. Даже Рождественские Святки ушли из жизни. Телевизоры, компьютеры, а также воспитание детей в детских садиках, школах по западным образцам-канонам принесли и приносят чуждые христианской вере сюжеты, уводят людей в виртуальный мир нечистых сил. Идет «воспитание» молодого поколения в антихристианском духе – вседозволенность, любовь к деньгам, богатству, секс, жизнь ради своего удовольствия: бери от жизни все, что можешь – один раз живем на свете... Вино, наркотики, СПИД и другие пороки современной антихристианской цивилизации тысячами, миллионами валят, убивают молодое поколение – наше будущее.
Но какие гонения не были бы, какие испытания, искушения не пришли бы в мир, как люди не уходили бы в виртуальный мир, свои избранные сосуды Господь сохраняет и сохранит до конца времен. Господь наш говорит Своему ученику Петру: «Ты – Петр (камень) и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её» (Мф.16:18) «И будете ненавидимы всеми за имя Мое... И не бойтесь убивающих тело, души не могущих убивать, а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:20;28; Лк. 12:4-12).
Господь наш Иисус Христос нам говорит: «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном; боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов – участь в озере, горящем огнем и серою» (Откр. 22:7-8)
+++
...В годы лихолетья, невиданных гонений на Церковь, когда в мучениях и страданиях испытывалась истинность веры, из среды удмуртов вышли великие подвижники христианского благочестия, испытавшие все тяготы сталинских концентрационных лагерей, отдавшие свою жизнь ради Христа и Его Благой Вести, через мучения, страдания они шли на Голгофу, но от христианской веры, от своих убеждений не отреклись. Тем они спасли свои души для жизни в вечных обителях Отца Небесного.
Служа более 25 лет в Русской Православной Церкви, будучи с детства любознательным и впечатлительным человеком, я встретил среди прихожан Свято-Успенской церкви (здесь я 17 лет вел диаконскую службу) и других храмах г. Ижевска много глубоко верующих удмуртов. Они несли, некоторые и в наши дни продолжают нести удивительные, непосильные для современного человека подвиги благочестия, до конца жизни оставаясь глубоко верными нашей святой Православной вере. Евангелие, Псалтирь, Молитвословы, Канонники, Акафистники, Жития святых и другая христианская литература для них являются путеводной звездой, настольной книгой – книгой жизни.
К сожалению, таких подвижников христианского благочестия к нашему времени осталось совсем немного – деньги, богатство, современные СМИ отстраняют людей от истинной, чистой, крепкой православной веры. К моему приходу в Церковь еще в советские годы я встретил в среде прихожан людей, не имеющих большой грамоты, были даже совсем неграмотные, но зато же эти люди имели горящую веру. Это были истинные православные христиане. От них я получил духовную, моральную поддержку, именно от них я получил сведения по удмуртским подвижникам.
В постах и молитвах, в делании добрых, богоугодных дел проходила их скромная, скрытая, почти недоступная для посторонних глаз, тернистая жизнь. Жизнь, полная тревог и переживаний за свое прошлое и будущее, за судьбы неверующих сродников, детей, внуков. Жили они в бедноте, скорбях, тесноте и никому об этом не жаловались. За все благодарили Господа эти добрые труженики на ниве Христовой. Это наши матери, бабушки, дедушки, братья и сестры – сродники по крови и по духу. Они в поте лица истово, каждодневно, без отдыха и выходных трудились во славу нашего Отечества в ушедшем полуголодном, полном войн, революционных преобразований ХХ веке. Они благочестивые христиане-удмурты, живут среди нас, но мир их не видит, если и видит, то не понимает и не принимает их, потому что они люди не от мира сего. Они добровольно на этой земле прошли начатки ада ради спасения души для будущей жизни в вечных обителях Господа Вседержителя. Для современного обезбоженного мира они чуждые люди, изгои.
Даже для скромного, пока неизбалованного современным модерном удмуртского жителя, жизнь этих людей кажется неприемлемой: «Почему же такие страдания, мучения, скорби, даже добровольные? Преждевременная смерть... Ради чего? Разве суть христианства и нашей земной жизни в этом?» - нередко задают мне вопросы читатели тех очерков, которые печатались в журнале «Кенеш» за 2002-2003 гг.
Время торопит, спешит, бежит стомильными шагами. Наступила эпоха глобализации: все должно быть едино – и язык, и культура, никаким патриотическим лозунгам не должно быть места в нашей жизни, нет места космополитам! Без сомнения, на современном этапе господствуют английский язык и голливудская культура.
Жизнь меняется на глазах: в нашу действительность приходят другие ценности. Все герои написанных мной очерков ушли уже в мир иной. Фактически не осталось уже людей, знающих их жизнь и земные подвиги. Судьбы героев моих очерков – это наша история и наша слава, и наш ответ тем, кто хочет принизить удмуртов до народов с чисто языческой культурой и языческим мышлением, не способных подняться до уровня великих христианских подвижников, которых мы встречаем в среде русских, греков, сербов, румын, болгар, грузин, сирийцев, коптов и других христианских народов.

То, что опубликовано в очерках – лишь малая честь из истории удмуртских христиан-подвижников, известна малому кругу людей. Будущим исследователям следует особо обратить внимание на засекреченные фонды, хранящиеся в сейфах, на полках НКВД-КГБ-ФСБ. От наметанных глаз чекистов не ускользнул ни один подвижник благочестия, которых нквдевцы считали страшными врагами советской власти. Рука у них не дрогнула, когда наших братьев и сестер расстреливали, вешали, топили – убивали с помощью самых страшных пыток.
Данный текст дается в собственном, вольном переводе из книги: Протодиакон Михаил Атаманов. Кылё тодэм калыкъёс (О благочестивых христианах Удмуртии). – Ижкар, 2004. – 147 с.
Байситовский скит. Иеромонахи Геннадий и Иаков, иеродиакон Серафим.

Тайны Байситовского леса

...Чтобы с корнем уничтожить нашу православную веру, что только не предприняли коммунисты еще в начале 20-х годов ушедшего 20 века!? Одним из способов они избрали путь раскола внутри Церкви. С этой целью они вокруг себя собрали священнослужителей, поддерживающих революционную советскую власть. Народ их прозвал «обновленцами». А те в знак благодарности призвали свою паству поддержать коммунистическое правительство новой России, которое будто бы создано руками трудового народа и служит ради достойного существования всех слоев трудящихся – рабов, батраков царской России, солдат, матросов, стоящих на охране родного Отечества от врагов.
Внутри Церкви началось очень сильное, невиданное до сего времени брожение. Нашлись и епископы – и немало, - вставшие на путь «обновления» жизни в Православной Церкви России. Рабы же Божии, искренне, глубоко верующий простой народ, как в деревне крестьяне, так и горожане – рабочие, служащие независимо от своего положения в обществе, не пошли за обновленцами. Но враги Христа Бога нашего и Его Церкви добились, хотя и временно, но победы: Русская Православная Церковь раскололась, началась борьба внутри нее между самими ее служителями и народом Божиим – прихожанами всех церквей на территории огромной страны. Удмуртия – не исключение.
В эти тяжкие годы против «обновления» жизни в церкви, против самих обновленцев выступил молодой, высокообразованный епископ Синезий (Зарубин). Под его омофор пришли монахи, монахини, часть священников, крестьяне, часть горожан. Глубоко верующая удмуртская паства пошла за епископом Синезием. Но вскоре доброго пастыреначальника чекисты из НКВД арестовали и расстреляли.
Народ Божий не поддержал священнослужителей-обновленцев, постепенно заблудшие пастыри по воле Божией начали терять свое влияние в народе и церкви: одни из них раскаялись и вернулись на лоно гонимой, но не сдающейся антихристианской власти Матери-Церкви; другие отказались от служения в Церкви, третьи – умерли или же сами попали в застенки сталинских лагерей.
Тем не менее, произошел глубочайший раскол в духовной жизни России, слабенькие следы которого дожили до наших дней. Через свою духовную сестру, назовем ее Иулия и бабушку Августу, Господь сподобил мне встретиться с некоторыми из оставшихся в «катакомбной» церкви людей (они себя так и не называли и многим бабушкам едва ли было знакомо слово «катакомбник», хотя их единомышленники, подвизающиеся в Кавказских горах, на Урале, в городах России, Украины, в Средней Азии и Казахстане так себя называли). Пока живы были пастыри в их среде, наши удмуртские катокомбники, имеющие кое-какие средства, ездили к ним на исповедь, на причастие, за духовными наставлениями еще в 60-70 годы ушедшего века.
Кажется, в 1992 или 1993 году меня, новичка-неофита, служащего в диаконском сане в Свято-Успенской церкви г. Ижевска, духовная сестра Иулия с одним священником, имевшим высокое доверие и любовь в народе Божием, пригласила к себе в гости. Я уже раньше знал, что муж Иулии и его родители в нашу официальную церковь, принадлежащую к Московской Патриархии, не ходят, молятся дома, собираясь группой своих единомышленников.
Попав в эту благочестивую семью, Иулия не знала, ходить ей в нашу официальную церковь, как ее мать и некоторые односельчане, или – не ходить. Последователи епископа Синезия считали, что в Церковь вошел уже антихрист, туда уже нельзя ходить. Узнав от верующих людей весть о том, что в Камбарке служит прозорливый священник Василий, она за советом поехала к нему. Стою, говорит, на службе, а мысли бродят разные в голове, не могу сосредоточиться на молитве и про себя думаю: «Надо ли мне в церковь ходить или же лучше молиться дома вместе с мужем и его родителями? И, вообще, зачем я сюда приехала?».
Через некоторое время, служба уже закончилась, ко мне, говорит Иулия, подходит отец Василий (будущий архимандрит Василид) и, подняв указательный палец, строго-строго мне говорит: «Брось такие мысли! В церковь ходи!»
Иулия и ее муж Аркадий собрали тех «катакомбников» (сестра Иулия против этого слова, что я их так называю, но другого термина не подберу). Меня, конечно, многое удивило, показалось, что это особая порода людей, хотя все они были мои единоплеменники – удмурты: молчаливы, лишнего слова не произносят; лица чистые, благодатные; сели – с места не трогаются, слушают слова батюшки, с которым я сюда пришел, не перерекаются. Но как они поют и читают! Сколько песнопений на церковно-славянском и удмуртском языках они знают – удивительно! Пели и читали, пели и читали псалмы, акафисты... Теперь осталась из них, вернее, из семьи катакомбников, одна сестра Иулия... Попроси ее читать псалмы, спеть церковные песни – целый день будет читать и петь, особенно по усопшим.
Все эти сорок человек в свое время молились в Байситовском лесу, вернее, в монашеском скиту, стоящем в лесной чаще в нескольких километрах от деревни Байситово (Пуро). В новопостроенном молельном доме службу вели два иеромонаха – отец Геннадий и отец Иаков, им прислуживал иеродиакон Серафим. По национальности кем они были – мои информанты уже не знали, но все трое говорили на удмуртском языке и службы вели на церковнославянском и на удмуртском языках. И прихожане были почти все удмурты из ближайших деревень Малопургинского и Завьяловского районов. Много было монахов, особенно монахинь из закрытого удмуртского монастыря из села Шаркан.
В строгой конспирации шли службы в тайном Байситовском скиту – в основном ночью. Но все равно вездесущие чекисты-нквдешники каким-то образом вызнали, выследили место собрания катакомбников. Под дулом винтовки привели осведомителей. Взглянули в окно – молитвенный дом заполнен – неспешно идет служба. Пахнет ладаном.
Чекисты с красноармейцами ворвались вовнутрь молитвенного дома и скомандовали: «Стоять! Не шевелиться! Стрелять будем!» Служба остановилась и народ навзрыд заплакал, все встали на колени и начали просить, чтобы разрешили завершить службу. Увидев такое количество людей, красноармейцы в пилотках с красной звездой немного опешили – разрешили завершить службу.
Служба завершилась. Избивая прикладами винтовок, красноармейцы вывели священнослужителей из алтаря во двор скита и поставили в ряд плечом к плечу, друг другу. При народе Божием дали им приказ: «Снимите священническое облачение, снимите с груди кресты, бросьте под ноги!», а стоящие под дулом винтовок во услышание народа Божиего, разбудив спящих лесных обитателей, единогласно запели: «Верую во Единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли...» К голосу пастырей присоединился народ: казалось, что все лесное пространство от Байситовского леса до Пуро-Можги, до Бодья-Пуро, до приижских, прикамских лесов колышется, волнуется от пения Символа веры.
В это время чекисты, красноармейцы что-то пошептались меж собой, подняли дула винтовок и командир дал команду: «Пли!» От страшного слова, кажется, не только люди, но и сам Байситовский лес вздрогнул, еще больше от винтовочных выстрелов.
Ночь была темна, но в миг выстрела из-за темных туч выглянула луна, осветив Байситовский лес от предела до предела. Иеромонах Иаков и иеродиакон Серафим замертво пали на землю, а иеромонах Геннадий продолжал стоять, ожидая своей очереди, свою судьбу.
Пение священников, поддержанное народом, прервалось, народ пал на колени и начал навзрыд плакать. Перед народом, стоящим на земле на коленях, совершилось чудо: от бездыханно на земле лежащих иеромонаха Иакова и иеромонаха Серафима ввысь, к небу, полетели два белых голубя. Кто-то вскрикнул: «Народ христианский, посмотри: души умученных превратились в голубей, поднимаются к престолу Отца Небесного! Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе-е-е!» - кажется, на весь Байситовский лес, может быть, до всех концов земли возгремел голос с поднимающегося с колен народа.
А отца Геннадия решили еще проучить – помучить – ибо он был скитоначальником, главой тайного монастыря (до сих пор народ из Байситово то место называет «Манак» (из русского «монах»). Вынуждая отказаться от Бога, от веры, продолжали его бить, терзать. Видя его мужественное стояние, повели его с собой, чтобы с другими священниками вместе расстрелять на берегу Камы.
Продолжение этой истории мне рассказал Олексан-агай (дядя Александр) из деревни Чутожмон Малопургинского района, живущий в Ижевске (более 10 лет тому назад ушедший в мир иной), прихожанин Свято-Троицкой церкви, а ему эту историю рассказал уроженец дер. Казмас Завьяловского района. В то время этот молодой человек возле тракта, ведущего в Гольяны, пас домашнюю скотину. Издалека же заметил, как красноармейцы с винтовками ведут кого-то – кричат, сквернословят. Мальчишка с испугу спрятался в березняке, лежал в густой траве и все наблюдал – любопытство пробирало. Красноармейцы на двух конях, а двое пешком, гнали группу священников в сторону Гольян. Руки священников сзади были туго связаны, их гнали, торопили. Если кто-то обессилев падает, так его бьют плетью, унижают – как только могут, поднимают и вновь гонят вперед.
Один из священников, чувствуется, что он уже в возрасте, вовсе уже обессилел, шагать в ногу с молодыми совсем уже нет мочи, падает – его бьют прикладом винтовки, плеткой хлещут по лицу, по голове – ручьём бежит кровь, а он все молится – по-удмуртски и благодарит Господа: «Слава Тебе, Боже, слава Тебе! Благодарю Тебя, Господи! Боже мой, за что мне, грешному, недостойному, такая великая награда?!» Падает и вновь избивая поднимают, ведут в сторону Камы.
На берегу великой реки Камы всех троих священников расстреляли. Теперь никто не знает, как их величали, - имена, звания, фамилии неизвестны. Бог знает. Может быть, в темных, засекреченных анналах НКВД – КГБ хранятся дела убиенных священнослужителей? Бесследно ничто не исчезает. Есть надежда, что будущие исследователи вызнают имена удмуртских новомучеников.

Слава Богу, на удмуртской земле благочестивые люди еще не вывелись: в той же деревне Байситово-Пуро нашлись люди, которые заменили загнившие деревянные кресты убиенных иеромонахов Иакова и иеродиакона Серафима на новые; старые же прикрепили к деревьям, растущим на их могилах. Место же могилы новомученика иеромонаха Геннадия неизвестно, и едва ли когда и кто ее найдет – бурлящие волны Камы- реки, скорое всего, поглотили их тела.
Из рассказов современных людей, связанных с Байситовским скитом, мне запомнились два. Первый рассказ: духовная сестра Иулия, прекрасно знавшая жизнь тайных удмуртских христиан-катакомбников, на мой вопрос: «А как жили без причастия родители твоего мужа и все катакомбники? Ведь Сам Господь говорит, что только «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день... Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6:54; 56).
Она долго не думая, на мой вопрос задала свой вопрос со своим ответом: «А как жили, причащались христиане-отшельники первых веков христианской эры, обитая в далеких пустынях, горах, лесах, например, Мария Египетская?»
Вначале, кажется, я немного опешил, но потом вспомнил: Милосердный Господь сподобил много-много лет слезно каявшуюся за свои грехи молодости Марию причаститься с рук подвижника-пустынника Зосимы. Другие же, но как из житий святых я читал, приходили в ближайшие монастыри на службы и причащались, а потом вновь уходили в потайные места обитания.
На это сестра Иулия ответила: «У наших тайных христиан вначале были свои священники, когда их не стало, они стали ездить к тайным священникам, живущим в разных городах России, Украины, Казахстана, на Кавказе, в Средней Азии. А когда не стало и их – отошли уже в мир иной, тогда они с покаянной молитвой пили Крещенскую воду, которую они заготовляли впрок, брали ее из святых родников в день Богоявления. Некоторые приходили в Свято-Успенскую церковь к благочестивому, по их словам, иеромонаху Иувеналию. Но все, кто стоял еще на ногах, собирались в Байситовском лесу, стояли на коленях возле могил новомучеников иеромонаха Иакова, иеродиакона Серафима. Читали покаянные каноны перед многочисленными горящими свечами, пели церковные, духовные песни. Каждый принародно каялся в своих прегрешениях, стоя у креста новомучеников. Но, что меня удивило..., - причащались росой с могил убиенных за веру Христову отца Иакова и Серафима. Такую весть мне сообщила сестра Иулия. Хоть верь, хоть не верь... Как говорится, голь на выдумки хитра.
Второй рассказ кажется менее достоверным, но что мне рассказал Валерий Пикулев, уроженец дер. Байситово, пресвитер из группы пятидесятников, излагаю на бумаге: «Молодой человек, обуреваемый разными пороками – невер, комсомолец, пьяница – в пьяном угаре похвастался перед своими друзьями: «Что это наши старушки и еще какие-то люди со стороны ходят в Манак (т.е. в монастырь, место Байситовского скита – М.А.) на могилы каких-то расстрелянных попов, поминают, почитают – за что?! Вот я пойду и достану их кости – раскидаю, а могильные холмы разровняю. Пусть народ деревенский перестанет себя одурманивать всякими небылицами».
Сказано – сделано. Успел ли прикоснуться к мощам одного из умученных священнослужителей, неизвестно, но умом он помешался – в него вошел легион бесов. Долго не смог прожить – застрелился». Такую неприятную историю рассказал мне Валерий Пикулев.
Действительно, кто прикасался к уничтожению христианских святынь – разрушал храмы, монастыри, духовные учреждения, могилы и мощи святых отцев, церковную утварь, облачения; кто убивал священнослужителей, монахов, монахинь – все они попали в бесовские искушения: теряли покой в душе, нередко – ум, разум, одним словом, жизнь обрывалась трагически. А где ныне обитают души тех нечестивцев? Явно не в раю, обителях Отца Небесного. «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя... Отврати лице Твое от грех моих, и вся беззакония моя очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего Святаго не отыми от мене...» (Псалом 50).
Мученики иеромонахи Геннадие и Иакове, иеродиаконе Серафиме, вси мученики и мученицы за веру Христову, со всеми святыми молитесь пред престолом Божиим, чтобы подобных страшных гонений за веру во Христа Бога нашего, на Его Святую Церковь впредь не было на Земле.

Лесные братья дядя Илия и дядя Леонтий

Бушующие политическими страстями, экономическими и духовно-религиозными обновлениями 20-30-е годы ушедшего ХХ века внесли невиданные доселе изменения в жизнь всех народов России, переполняя, обуревая ее пагубными страстями. Большинство из народа, особенно рабочий класс, бедное и отчасти среднее сословие крестьянских масс, солдаты, матросы, немалая часть интеллигенции пошли за коммунистами, восприняли их идеологию, особенно в религиозно-духовной сфере. Очень многие россияне осквернили свои руки, свои души борьбой против Церкви и ее служителей – тысячи и тысячи церквей, до единого все монастыри, были закрыты, разрушены, священнослужители, монахи и монахини, благочестивые православные христиане сидели в сталинских лагерях, были убиты. Такой дикости, такого варварства не знала ни одна страна в мире – чтобы так жестоко, несправедливо поступить со своим народом – благочестивыми людьми, молитвенниками за свою страну, великими тружениками на земле во благо родного государства.
Настоящая социалистическая революция в деревню пришла только в самом конце 20-х – начале 30-х годов, когда началось раскулачивание состоятельных крестьян и насильственное образование коммун – будущих совхозов и колхозов. Более половины населения Российской империи принадлежало к крестьянскому сословию, а среди удмуртов все 99% относились к классу земледельцев, т.е. крестьян. Благодаря исключительному трудолюбию среди удмуртов было много зажиточных крестьян, которых новые правители отнесли к классу кулаков-мироедов. Бедноты (как мои родители их называли – ленивцев) было немного. Но, к сожалению, коммунисты их опекали, дали им полную власть в обустройстве новой – колхозно-совхозной диктатуры на селе. Шла тяжелая внутридеревенская (внутриобщинная) борьба, вплоть до кровопролития между беднотой и кулачеством, судебными делами, ссылками.
Как тут не вспомнить нашумевшее на всю страну «Лудорвайское дело». Оно стало известно Москве – ВЦИК партии во главе со Сталиным. Перед началом раскулачивания крестьянских масс в удмуртской деревне Лудорвай под Ижевском (ныне входит в состав Завьяловского района) выявился такой случай: на сельском сходе – кенеш – было принято единогласное решение за неисправные ограждения единоличных полей подвергнуть наказанию нарушителей древних общинных законов – поркой вичем – нерадивых (ленивых) крестьян за развалившиеся оргады (плетни) на их земельных наделах. Естественно, все нарушители неписанных общинных законов были из бедноты – ленивцы, тунеядцы (ныне их называют бомжами). Новые правители социалистического строя придали данному делу политический характер. Об этом случае много писали республиканские и российские газеты, приезжали комиссии из Москвы, Ижевска. Состоялся суд. Удмуртский кенеш – сход (собрание) деревенской общины сочли зловредным, буржуазным, антисоциалистическим органом в жизни удмуртского народа. Зачинщиков порки (естественно, среди них были богатые крестьяне во главе со старостой), отправили в ссылку, в Сибирь. Само слово кенеш «совет»; «деревенская сходка, собрание» подверглось «аресту», не разрешали вплоть до конца ХХ века использовать в удмуртской печати.
«Лудорвайское дело» всколыхнуло жизнь всех удмуртских крестьян, весть о нем дошла до всех удмуртских деревень. Вскоре началась коллективизация, вызвавшая самое негативное отношение большинства удмуртских крестьян. В эти тяжелейшие в духовном и экономическом плане годы, на место разрушенного Байситовского скита, куда тайком на молитву продолжали собираться жители ближайших районов и города Ижевска, пришли герои моего очерка, как их удмуртские христиане любовно называли Илля агай (дядя Илия) и Леонтей агай (дядя Леонтий).
Дядя Леонтий родился в деревне Гожня Малопургинского района, дядя Илия – в деревне Сапарово Завьяловского района. В молитвенном стоянии они оказались рядом и сердцем почуяли, что они духовные братья во Христе Господе нашем. Еще выяснилось, что они оба имеют одного духовного отца – отца Димитрия (см. ниже). Встреча в Баситовском лесу подружила двух удмуртских мужчин до конца их земного бытия.
В отличие от Илии, дядя Леонтий был женат, имел дочь. Было у него свое добротное подворье с лошадьми, коровами, овцами, стаей гусей, уток, кур, была небольшая пасека. Все это богатство было добыто неимоверно тяжелым крестьянским трудом его родителей, приумножено руками и умом Леонтия с женой. Пришли недобрые времена... Началось раскулачивание состоятельных крестьян, нередко и середняков. Откормленных рабочих лошадей, ездовых коней, коров, овец увели с подворья в огромный двор с конюшнями, хлевами, сараями богатого крестьянина. Здесь организовали общественную, колхозную ферму. Все телеги, сани, тарантас, весь хозяйственный инвентарь, посуду, сундуки с одеждой – все, что попало на глаза раскулачивателей – деревенской бедноты с их руководителями – уполномоченными, присланными из райцентра, - все увели и продали на Агрызском базаре. А деньги куда?
Раскулаченных вскоре отправили в ссылку – на Север России. В их добротных домах устроили колхозные учреждения, колхозные склады, амбары. В не менее добротных домах поселились семьи бедняков – сельский пролетариат, никогда не утруждавшие себя тяжелым трудом.
Страх и уныние обуревали благочестивых людей. Только и слышно: там священника арестовали, там расстреляли. Появились некие священники-обновленцы, сторонники советской власти. Многие церкви оказались в их руках. Появилась в народе молва: на землю пришел антихрист, что в скором времени начнут ставить сатанинский номер – 666...
Зауныл молодой семьянин, труженик Леонтий. Сердце защемило болью от несправедливости, от незнания своей будущности. От боли он замолчал – до конца жизни оставался молчуном: в полемику ни с кем не вступал, разговаривал мало – только по нужде. Поэтому встречавшиеся с ним люди мало о нем знали. От ссылки ли он ушел в лес – неизвестно.
«Что делать? Как жить? Куда идти, чем заниматься? Как поступить с семьей?» - насущные вопросы день и ночь не давали покоя Леонтию. Вопросов много, а ответа нет. Всех добрых крестьян-тружеников выслали из деревни. Сельским миром начали править комбедчики – комитеты бедноты – горлопаны, лентяи, сквернословы. Всему скверному, Богу неугодным делам они научились на фронтах 1-й Мировой и Гражданской войн; научились курить и пить. Боролись против Церкви – с благочестивыми крестьянами-христианами, со священнослужителями. За такое короткое время жизнь в деревне неузнаваемо изменилась: из среды тихого и мирного народа наверх всплыло столько хлама и нечистоты! Все злое, нечестивое в жизни начало побеждать. С началом социалистических преобразований в деревне мир, покой, любовь к труду и друг другу из среды удмуртского народа начали уходить.

Продолжение следует

• < Назад
• Вперёд >