Вести. Ижица

Простой русский священник протоиерей Афанасий Евстюнин в полной мере разделил с Церковью ее судьбу в эпоху государственного атеизма ХХ века. Многие годы о. Афанасий, претерпевая многие скорби и лишения, добросовестно исполнял свой пастырский долг и часто повторял, как девиз своей жизни, евангельские слова: «Вера моя спасла меня». 

Жертвенная жизнь протоиерея в равной степени принадлежит и Пермскому краю, в котором о. Афанасий 14 лет поднимал из руин и украшал православные храмы, и Удмуртии, на чьей земле он родился и окончил свое земное странствие. 

Его родина − старинное село Крымская Слудка на территории Кизнерского района Удмуртии. В юные годы Афанасий восемь лет прожил в Белогорском монастыре, расположенном в Пермской губернии и носившем славу Уральского Афона. В обители мальчик окончил курс церковно-приходской школы, изучил богослужебный устав, нотную грамоту и пение. 

В 1914 году шестнадцатилетний Афанасий уезжает из монастыря в Казань и заканчивает двухгодичные миссионерские курсы. Затем юноша служит внештатным псаломщиком в церкви завода Чусового. В 1917 году Афанасий обвенчался с дочерью пермского мещанина Евгенией Обуховой, ставшей ему верной спутницей на всю жизнь. 

На следующий день после свадьбы Афанасий был призван в действующую армию. Там он заразился тифом и был уволен. В июле 1918 года Афанасий был снова мобилизован − в Красную Армию. После демобилизации в 1920 году Афанасий вернулся в родную Крымскую Слудку и исполнял обязанности псаломщика в местных храмах.  В 1924 году он был рукоположен в сан диакона. А через два года диакон Евстюнин рукополагается Елабужским епископом Иринеем (Шульминым) в сан священника.

За свою духовную стойкость и преданность вере православной священник подвергся двум арестам и долгие годы провел в сталинских лагерях. Первый арест о. Афанасия произошел в 1929 году, когда он служил священником церкви села Кураково Татарской АССР. Свой срок − три года заключения − о. Афанасий отбывал в Ухтинских лагерях на территории Республики Коми, а затем − на небольшом каменистом острове Вайгач рядом с архипелагом Новая Земля, в составе подчиненной ОГПУ Вайгачской экспедиции по разведке и разработке полиметаллических руд.

После окончания срока заключения в конце 1932 года о. Афанасий получил назначение на приход в большом удмуртском селе Верхняя Игра. В декабре 1937 года священник был вызван в районное отделение НКВД, где ему предложили подписать акт об отречении от сана и Бога. Взамен батюшке было обещано место бухгалтера в столовой. Но священник так и не пришел в НКВД отрекаться от Бога. 

Очень скоро последовал новый арест. На следствии о. Афанасий не назвал ни одного имени, ни одной фамилии. 27 декабря 1937 года, спустя десять дней после ареста, решением Тройки НКВД по Удмуртской АССР священник был приговорен, согласно печально известной статье 58 пункт 10 УК, к 10 годам лишения свободы. 

Второй срок о. Афанасий отбывал в Архангельской области − в Каргопольском исправительно-трудовом лагере НКВД, где трудился разнорабочим на лесоповале. В марте 1940 года он был изувечен «в результате несчастного случая на производстве». Судя по диагнозу – ушиб грудной клетки – священник либо попал под падающее дерево, либо был придавлен сорвавшимся бревном. В дополнение к тяжелейшей травме, о. Афанасий заработал в лагере «профессиональную» болезнь заключенного – туберкулез. 

В 1941 году началась война, и заключенные Каргопольлага, которые могли держать в руках винтовку, как штрафники, были отправлены на фронт. Тяжелобольные, в том числе и священник Евстюнин, были «актированы» в мертвые. 27 января 1942 года о. Афанасий был освобожден из заключения как инвалид. В 1958 году он подаст заявление о пересмотре своего дела и будет реабилитирован.

Больной и измученный батюшка, которому было всего 44 года, к моменту освобождения выглядел глубоким стариком. Целый месяц он добирался на поезде до Молотова (Перми), куда переехала его семья. После долгого лечения, едва оправившись от туберкулеза, о. Афанасий подрабатывал  на мельнице недалеко от Перми, затем пастухом в совхозе. Во время войны он трижды ездил в Удмуртию, в свой бывший Верхне-Игринский приход, где тайно служил, крестил и отпевал. 

23 декабря 1944 года о. Афанасий получил место священника в церкви Похвалы Пресвятой Богородицы в поселке Орел Свердловской области. Ему пришлось  готовить дочиста разграбленный храм к проведению богослужений и возвращать в церковь большую часть конфискованного имущества. Однако казначей церкви, не желавшая делиться властью со священником, устроила ему настоящую травлю. Долго тлеющий конфликт заставил о. Афанасия просить о переводе на другое место служения. 

5 сентября 1946 года священник был назначен настоятелем Свято-Митрофановского храма в старинном городке Добрянке. Однако местная церковь оказалась захваченной обновленческим священником. На о. Афанасия сыпались словесные оскорбления и анонимные письма. Вспыхивали конфликты между священниками в храме.

Через три месяца, в декабре 1946 года, о. Афанасий был определен к Всехсвятской церкви поселка Верхнечусовские городки Молотовской области. Храм долго стоял заброшенным и превратился в руины. Кроме того, пришлось столкнуться с нехваткой всего необходимого для богослужения. Но при помощи верующих священник смог восстановить храм и привести его в порядок. Тем временем у о. Афанасия постепенно развивалась страшная болезнь Бехтерева, неумолимо ведущая к неподвижности суставов позвоночника. Священник мог ходить, только опираясь на палку, а в периоды обострения − и на костылях.  Прихожане уважали и почитали о. Афанасия за проделанные им труды. Однако у батюшки возникли разногласия и с властями, и с церковным советом. И снова батюшка, не желая раздувать пламя конфликта, предпочел добровольно покинуть село. 

В январе 1951 года он был переведен вторым священником к Свято-Никольский церкви города Кизела Молотовской области. Слишком маленькие размеры здания церкви, бывшей часовни, стали для ее общины очень серьезной проблемой. Однако на все прошения верующих о расширении храма власти давали категорический отказ. 

В 1954 году о. Афанасий был награжден саном прото-иерея и назначен настоятелем Свято-Никольской церкви. После долгой и упорной борьбы верующие во главе с протоиереем Евстюниным получили необходимое разрешение и в сжатые сроки провели ремонт храма. Но в который раз труды, совершаемые о. Афанасием с горячим усердием, с целью благоукрашения храма Божьего, вызвали нарекания и жалобы со стороны тайных врагов Церкви, проникших в церковные общины, а также недовольство сослужителей, до крайности запуганных властями и желавших «сидеть тихо». В сентябре 1957 года Кизеловский горсовет снял о. Афанасия с регистрации как священнослужителя. Предлогом для увольнения  послужил обострившийся у батюшки туберкулез легких. 

 

Община верующих местного Вознесенского храма была немногочисленной и слабой. Доходность Садинской церкви являлась одной из самых низких в Удмуртии. Священники ехали в село неохотно, и церковь годами оставалась без своего причта.

Вот в такую бедную и проблемную церковь и был командирован для «служения и исправления треб» о. Афанасий. Однако, протоиерей, отслужив свой срок, не смог уехать, оставив местных верующих без пастырского окормления. Выбор, стоявший перед ним, был непростым – благоустроенная жизнь в городе Сарапуле или полная лишений служба в сельском храме. 25 ноября 1958 года, отбросив все колебания и сомнения, протоиерей обращается к архиепископу Ювеналию с коротким рапортом: «Прослужив месяц с небольшим в командировке в с. Сада, я изъявил желание в дальнейшем не оставлять храм без службы, хотя материально здесь трудно. Однако с Божией помощью и при Вашей необходимой поддержке можно будет существовать». 

Надо заметить, что супруга о. Афанасия, матушка Евгения, слезами встретила решение мужа об окончательном переезде в Сады. Но, верная своему долгу, Евгения Васильевна повиновалась и последовала за протоиереем в далекое село. 

О том, какие заботы и проблемы ждали о. Афанасия в Саде, можно судить по его докладной записке, поданной в декабре 1958 года: «Во вчерашний день, т.е. 30 ноября, воскресение нам со псаломщиком поступило всего пять рублей. Рубль отчислили в церковную казну, нам осталось 4 р. – рубль дал псаломщику и три себе». 

А ведь священника в селе ждали немалые траты и расходы. В частности, по приезде о. Афанасия в село все 4 тысячи рублей, выданные ему на обзаведение архиепископом Ювеналием, ушли на покупку дров. Кроме того, священнику еще было необходимо приобрести лошадь для поездок по району. Впрочем, о. Афанасий надеялся, что часть финансовых проблем ему поможет разрешить духовенство соседнего города Глазова.  

За год служения в храме, при помощи прихожан и епархии, о. Афанасию удалось совершить многое. В Вознесенской церкви содержался постоянный штат из старосты, уборщицы и псаломщицы. Регулярно совершались церковные службы по престольным праздникам и воскресениям, началась реставрация храмовых икон. Но число прихожан Вознесенской церкви по-прежнему оставалось весьма небольшим. На воскресные службы приходило не более 30-40 человек, а в церковный праздник Преображения в церкви присутствовало всего 25 верующих.

Кроме всего прочего, батюшка озаботился устройством новой ограды вокруг храма. Для этой цели о. Афанасий от лица церковного совета заключил двухсторонний договор с правлением колхоза «Сада» «о продаже и транспортировке деревянной рейки, предназначенной для церковной изгороди». 

Однако о. Афанасий принял новый приход в очень непростое время. В конце 1950-х годов над Удмуртской епархией сгустились грозовые тучи − начиналось новое масштабное наступление богоборцев на Русскую Православную Церковь. 

Поэтому в секретном письме, направленном в июле 1959 года, уполномоченный Совета по делам Русской Православной церкви при Совете Министров УАССР Шестаков предписал председателю исполкома Ярского райсовета уклониться «от выполнения договора на поставку материала для застройки церковной изгороди» и одновременно «отвести стремления церковного совета и священника от проведения намечаемого ими ремонта здания церкви». 

А в  сентябре 1959 года комиссия исполкома Ярского райсовета, следуя новому секретному предписанию Уполномоченного, произвела осмотр здания храма.  Церковную общину строго обязали в короткий срок − до 1 декабря − произвести капитальный ремонт церкви стоимостью в астрономическую сумму – 400-500 тыс. руб. Это требование властей оказалось абсолютно непосильным для прихожан Вознесенского храма. В итоге церковный совет был вынужден заявить, что он отказывается от произведения капремонта в столь короткие сроки. После этого исполком Ярского райсовета, получивший все формальные основания, отобрал у верующих храм и  передал здание Садинскому детскому дому. 

Так приход села Сады прекратил свое существование. Но, по милости Божией, Вознесенская церковь неплохо сохранилась до наших дней. Она и сейчас поражает случайных прохожих своею красотой и прочностью кладки. Посреди пустыря, густо поросшего кустарником и молодым лесом, величественно высятся когда-то белоснежные, а теперь краснокирпичные стены храма, с которых давно сползла побелка. Над проржавевшим куполом на башенке возвышается православный крест. Вознесенский храм по-прежнему остаётся в списке выдающихся архитектурных памятников Удмуртии и является одной из достопримечательностей Ярской земли.

О. Афанасий был переведен на служение в заводской городок Камбарку на юго-востоке Удмуртии. Невзирая на болезни и немалый возраст, о. Афанасий остался верен себе, и в Камбарке не оставляя забот о благоукрашении местного храма. Протоиерей сумел произвести реставрацию алтаря и пристроить к церкви стеклянную веранду, не имея на это разрешение властей. Но силы уже начали оставлять батюшку. 29 апреля 1960 года, в Пасхальную неделю, Господь призвал о. Афанасия в вечные обители. Батюшке было всего лишь 62 года. 2 мая его отпели в храме Камбарки и похоронили на городском кладбище. 

Об о. Афанасии помнят и в Пермском крае, и в Удмуртии. Каждый свой храм о. Афанасий всеми своими силами, не-взирая ни на что, стремился украсить во славу Господню. И в этом ему не могли помешать ни безнадежно загубленное лагерями здоровье, ни тяготы и заботы о хлебе насущном, ни козни и препоны со стороны тайных и явных врагов Церкви. 

О. Афанасию сполна пришлось познать на себе, насколько болезненными и сокрушительными могут быть удары со стороны тех, кого обуяли гордыня и зависть, алчность и злоба. Но зато он был счастлив в семье, его любили прихожане, уважали собратья-пастыри. После него осталось немало воскрешенных церквей, и еще больше возрожденных человеческих душ, сохранилась благодарная память тех, для кого протоиерей Афанасий Евстюнин стал примером настоящего русского батюшки.